– Ух ты-ы-ы, – восхищенно простонал Слава.
Нола подняла брови.
– Звучит как худшее приглашение в истории приглашений, – сказала она, и Ларри это почему-то задело.
– Не хочешь – веди нас дальше и не жалуйся.
– Хочу, хочу, – фыркнула Нола, внимательно глядя на него. – Куда идти?
– Никуда, – проворчал Ларри. – Сядьте на землю.
Нола и Слава с готовностью опустились на траву. Ларри сел так, чтобы они втроем образовали круг, и неуверенно протянул им руки.
– Я никогда так не делал, – тихо проговорил он. – Только читал, что это возможно. С такими, как вы, никто и не пробовал, но, думаю, принципы те же.
Нола вздохнула и взяла за руки обоих. Ларри закрыл глаза и попытался усилием воли скользнуть в хранилище, утянув за собой остальных. Эту технику применяли, чтобы поделиться силами, если в бою или в походе кто-то слабел – например от раны. Правда, хилых дикарей помещение, сотканное из чистой Тени, могло и прикончить, но Ларри верил, что Слава достаточно тренированный, а Нола… Ему просто хотелось показать ей свое тайное убежище, и он решил позволить себе эту маленькую необъяснимую слабость.
Перед глазами все заволокло черным, горячие руки Нолы и Славы испуганно сжали его ладони. Когда туман рассеялся, Ларри шумно выдохнул от облегчения. Как же он скучал по этой слабо освещенной приютской комнате!
Он стоял у призрачного, размытого окна, при этом ощущая свое тело сидящим на траве. Восприятие двоилось, и Нола со Славой, которые застыли рядом, с непривычки пошатывались. Ларри с интересом рассмотрел их – они выглядели как тени, полупрозрачные и темные. Выражение лиц здесь трудно было разобрать, и все же он понял: Нола почему-то не впечатлена.
Сцена, где у младшей версии его самого вырывали что-то из рук, повторялась снова и снова, – так же как и всегда. Нола подошла ближе и попыталась коснуться плеча ребенка, но рука прошла насквозь.
– Его ведь можно как-то утешить? – спросила она.
– Зачем? – не понял Ларри.
– Он маленький. И плачет.
– В этом вся суть, – терпеливо пояснил Ларри. – Не отвлекайся. Тут полно ценной печали, а это лучший материал для анимуса, силы духа. Постарайся вобрать ее в себя.
Слава тут же сосредоточенно замер, а Нола продолжала задавать неуместные вопросы.
– Что это за размытое пятно у него… ну, у тебя… в руках? Подушка?
– Не знаю. Не могу вспомнить.
Нола прошлась по комнате, разглядывая мебель и детей, которые толпились в проходах между кроватями, чтобы увидеть, как неудачника накажут.
– Отвратительное местечко, – подытожила она. – Холодно, у всех все одинаковое, и дети какие-то злые.
– Это краткое описание любого приюта на свете, – фыркнул Ларри, стараясь не показывать обиду.
Он ей такую честь оказал, а она…
– Зачем ты сюда приходишь? Это как бесконечно расчесывать одну и ту же царапину, пока не загниет.
Ларри мрачно промолчал.
– Ого, и правда работает, – благоговейно выдохнул Слава. – Себе такое же сделаю! Я, когда выхожу на арену, вечно вспоминаю, как из меня чуть дух там однажды не вышибли. А теперь это будет пользу приносить!
Нола закрыла лицо руками.
– Слава, заткнись, – глухо проговорила она.
– У меня больше нет имени, – важно сказал Слава. – Только номер и прозвище.
Нола безнадежно уронила руки. А потом лицо у нее осветилось – Ларри заметил это даже в размытом теневом мире. Она подскочила к нему и, да что ж такое, снова взяла за запястье. Тут он был не в материальной форме, поэтому прикосновение не чувствовалось, но Ларри, увы, отлично помнил ощущение и застыл как каменный.
– Слушай, – зашептала она. – Я тут подумала: что, если можно создать такое же место, но счастливое? У каждого есть хорошие воспоминания! Вы придумали эту штуку с хранилищем, а мы воспользуемся!
– Это называется «магия с обратным значением», и обычно так делали мы. Для человека, который не владеет магией, ты неплохо понимаешь, как все работает, – задумчиво протянул Ларри, стараясь отвлечься от руки на своей руке. – Женщины у нас часто служат в отделе разработки новых заклинаний. У вас такого не было?
– У нас не было даже слова «отдел». – Нола широко улыбнулась. – Но будет! Слушай, давай попробуем, а? Ну пожалуйста! – Она невесомо провела второй ладонью по его волосам, и Ларри пожалел, что не знает, как такое ощущалось бы в реальности. – Пойдем отсюда. Будет весело, честное слово! Уж точно веселее, чем здесь. Хочешь уйти?
Он знал, какой правильный ответ. И, зная это, с мучительным удовольствием дал неправильный.
– Да, – через силу сказал он, потому что, когда ошибся четыре раза, поздно исправляться на пятый. – Хочу.
Болезнь проникла слишком глубоко. Запретное слово далось проще простого, а диковатая улыбка Нолы едва не заставила его сделать нечто возмутительное: улыбнуться в ответ.
Хранилище начало таять. Слава протестующе вскрикнул, но было поздно: они снова сидели под деревом, и вокруг была глухая ночь.
– Главное – воображение и радость, – прошептала Нола, ероша траву обеими руками. – Так мама и заставляла оживать рисунки – надо как следует представить их живыми, а потом вложить в них радость. Я выбрала воспоминание, теперь нужно его оживить. Так, чтобы мне… Вот!
Она сорвала какой-то мелкий цветок и сунула его Ларри под нос.
– Это фиалка. Вкусно пахнет, да? И красивая. Смотри и нюхай! Слава, а ты слушай птиц. Мы ведь счастливы, да? Хоть немного? – частила Нола, прижав обе руки к земле. – Лично я спасла брата, ну и пусть он странноватый, но в целом тот же! – Она ткнула в Славу, прежде чем тот успел возразить. – Теперь ты! Что сегодня было хорошего? Это сложный вопрос, подумай как следует!
Даже Ларри понял, что она шутит, но Слава глубоко задумался.
– Я наконец понял, как эффективнее всего размахнуться теневым дротиком, – выдал он, смущенно глядя на Ларри. – Вот когда вы дрались.
– А я победил в неравном бою, – сказал Ларри, который начал сильно сомневаться, что эта затея сработает. – Это было… мм… Приятно. – Никакие кары небесные не обрушились на него за это слово, поэтому он продолжил: – И цветок довольно неплохо пахнет.
– Хм. Ну, будем работать с тем, что есть, – пробормотала Нола. – Давайте сюда руки.
Они снова сцепились пальцами, и Нола зажмурилась изо всех сил. Ларри как раз собирался сказать: «Ничего не получится», когда из ее ладони в его руку вдруг перетекло тепло: Ларри даже не знал, какие холодные были у него пальцы, пока они не согрелись. Он прикрыл глаза, вздрогнув от ощущения: тепло окутало его полностью, под веками заплясали золотые искры.
Ларри распахнул глаза и удивленно охнул. Краски были сияющие и яркие, и, прямо как в его хранилище, все казалось слегка неплотным. Они стояли перед домом Нолы – таким, каким он был когда-то давно. Рисунки на стенах были свежими, вытоптанное пространство перед домом занимали цветы и грядки, а пышный куст у забора был усыпан белыми цветами точно как вчера, когда Ларри видел его последний раз. В загончике толкались куры, их кормила женщина с рыжими волосами, забранными в сложную переплетенную прическу. Между грядками носился маленький мальчик, в котором Ларри без труда опознал Славу, а на крыльце сидел мощный бородатый мужчина и учил рыжую девочку постарше вязать какие-то узлы на веревках.
