* * *
Хан Батый сидел на коне и смотрел на подготовку к штурму стольного Владимира. Десятки тысяч людей перемещались вокруг города, тумены, тысячи и сотни занимали места, с которых пойдут на приступ столицы Северо-Восточной Руси. Нукеры выкатывали на боевые позиции камнемёты, густые цепи лучников, укрывшись за большими щитами, ждали команды, чтобы поджечь свои стрелы и выпустить их в толпившихся на городских стенах защитников. Словно гигантский осиный рой окружила орда Владимир-Суздальский.
Батый посмотрел на Субудая и кивнул головой. Загремели боевые барабаны монголов, взметнулись хвостатые бунчуки, и орда пошла на штурм. Грохот камнемётов заглушал команды сотников, тысячи стрел пролились на город смертельным дождём. Словно кометы, за которыми тянется огненный хвост, чертили чёрное предрассветное небо над осаждённой столицей зажигательные снаряды. В городе вспыхнули пожары, которые некому было тушить, поскольку всё боеспособное население находилось на главной городской стене. Запылали боярские усадьбы, купеческие амбары, дома ремесленников, огонь постепенно охватывал улицы Нового города, а затем неотвратимо двинулся в сторону Торговых ворот. Стольный Владимир превращался в огромный костёр, и на много вёрст окрест было видно гигантское зарево, поднявшееся над погибающей столицей.
Но атака ещё не началась, монгольские темники ждали, когда упадут под ударами камней и ядер расшатанные башни и городницы. Тяжёлые глыбы и ядра, выпущенные из метательных машин, разбивали бревенчатые стены, пробивали кровлю на башнях, убивали и калечили десятки людей. Деревянные стены оседали, трещали и ломались дубовые брёвна, в укреплениях возникали новые проломы и бреши, у которых торопливо собирались русские воины. Множество метательных снарядов перелетало через городские укрепления и падало на жилые дома, зашибая насмерть прятавшихся там людей. Жители в панике выбегали на улицу, однако и там не было спасения, поскольку камни непрерывно сыпались на город.
Массированный обстрел не прекращался ни на минуту, и стены не выдержали! С грохотом обрушилась, а затем осыпалась в ров, похоронив под своими обломками многих защитников, городская стена напротив церкви Спаса, к югу от Золотых ворот. В сплошной линии обороны образовалась гигантская брешь. Со всех сторон к пролому сбегались ратники и ополченцы, им на помощь поспешил с дружиной князь Мстислав.
Увидев, что стена рухнула, монголы пошли на приступ. Стремительно преодолев заваленный брёвнами, камнями и обломками стены ров, нукеры с воем начали карабкаться на городской вал. Сверху на монголов полетели камни, копья, атакующих поражали стрелами и били железными болтами из самострелов. Но дикую орду невозможно было остановить! И тогда, с вершины вала, навстречу кочевникам бросились русские воины. Вооружённый тяжёлым двуручным мечом, князь Мстислав вёл в последний бой свою личную дружину. Ударами боевых топоров, рогатин и шестопёров ратники и гридни остановили первую волну нападавших и опрокинули её в ров. Но за первой волной последовала вторая, за второй третья… Дружинники и ополченцы в проломе без устали били, секли и кололи наседавших нукеров, сбрасывали их вниз ударами тяжёлых щитов, сталкивали длинными шестами. Мстислав рубился в первом ряду, сверкая доспехами, он стоял под чёрным с золотом стягом, с изображением Спаса Нерукотворного. От ударов княжеского меча степняки валились как трава под косой, но на место убитых тут же вставали новые бойцы. Свежие монгольские сотни непрерывным потоком подъезжали ко рву, спешивались и с остервенением карабкались наверх. Словно гигантская приливная волна захлёстывала орда осаждённый Владимир, лютая сеча кипела по всему периметру оборонительного вала.
Через многочисленные проломы в разбитых стенах монголы пытались прорваться на улицы столицы, но защитникам пока удавалось сдерживать их натиск. Белокаменные Золотые ворота были неприступны. С боевых площадок владимирцы поражали нукеров стрелами и копьями, поливали кипящей смолой и кипятком, забрасывали камнями. У подножия каменной башни ярким костром пылал разбитый таран, вокруг которого на снегу валялись утыканные стрелами тела степняков.
Побоище на валах было яростным, особенно жестокий бой произошёл в большом проломе у церкви Спаса. Там в яростной сече сошлись немногочисленные гридни Мстислава, которых поддерживали вооружённые горожане и отборные монгольские багатуры. Батый решил любой ценой прорваться в город и отправил в бой лучших из лучших. Битва достигла наивысшего накала. Укрываясь за большими красными щитами, дружинники рубили взбиравшихся на вал степняков, горожане с полуразрушенных стен швыряли в наступающих монголов огромные брёвна, которые давили по несколько человек сразу. Один за другим скатывались с вала нукеры, заваливая ров своими окровавленными и изувеченными телами, по которым шли наверх новые толпы атакующих монголов. Гигантским костром полыхала за спинами защитников столица, но они продолжали сражаться с наседавшей ордой, удерживая за собой городской вал.
Церковь Спаса, напротив которой монголы разбили стены и вошли в город. Линия городских укреплений проходила там, где видна водонапорная башня
Фото автора
Всё меньше и меньше оставалось в живых дружинников, их заменяли плохо обученные горожане и ополченцы, но не им было противостоять закалённым в боях ханским багатурам. Натиск орды не ослабевал, он только усиливался. Свежие монгольские тысячи спешили к пролому, у вала степняки слезали с коней и быстро карабкались наверх. Израненный саблями князь Мстислав с трудом ворочал тяжёлым мечом, длинные монгольские стрелы поражали не защищённых доспехами горожан, а уцелевшие гридни, истомлённые непрерывным многочасовым боем, с трудом сдерживали на валу атаки кочевников.
Под ударами камнеметов рухнули стены у Ирининых и Медных ворот со стороны реки Лыбеди, были захвачены Волжские ворота, выходившие на Клязьму. В сражении на валу у церкви Спаса пали последние защитники пролома, княжеское знамя упало, и тысячи степняков перевалили через городской вал. Обтекая так и оставшиеся неприступными Золотые ворота, орда потоком хлынула в город. Главная линия обороны пала.
…Когда степняки прорвались в город, князь Мстислав с гриднями сбежал с вала и поспешил к Торговым воротам. Но монгольская конница уже мчалась по улицам, и князь понял, что просто не успеет добежать до города Мономаха. Тогда он решил укрыться в каменной Георгиевской церкви, однако и этот путь уже был перекрыт нукерами. Осознав, что всё кончено, Мстислав остановился и повернулся лицом к врагу. Он сбросил с широких плеч на истоптанный снег алый плащ и поудобнее перехватил двуручный меч. Рядом, прикрывая князя с боков, встали двое гридней. Недалеко от Георгиевского храма Мстислав принял свой последний бой.
Сжимая двумя руками тяжелый клинок, князь врубился в толпу набежавших монголов, которые набросились на него со всех сторон, надеясь взять в плен этого сильного и знатного воина. Но Мстислав не собирался даваться степнякам в руки живым. Не думая о защите, он сёк двуручным мечом низкорослых нукеров как траву, выверенными ударами разбивал шлемы и раскалывал щиты. Рядом зло и умело бились двое дружинников. Видя гибель товарищей, монголы разъярились и навалились всем скопом. Упали изрубленные гридни, выпущенные в упор стрелы, пробили княжескую кольчугу. Мстислав зашатался, выронил меч и повалился на окровавленный снег.
