– Что случилось?
– Мы пошли с ним в кино, вроде как на свидание. Когда фильм закончился, мы встали, и он… – Я покраснела. – Ну, вы понимаете. – Я провела рукой по бедрам.
– Ах это, – улыбнулась Джулия.
– Он спросил, учили ли нас в школе играть на духовых инструментах. Боже! Я ответила, что нет, и тут раз – я смотрю прямо на это. – Я положила разобранную ручку на папин стол. – Когда я встречаю его в городе, то могу думать только об этом. – Я посмотрела на нее, и вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль. – Я извращенка?
– Нет, просто тебе тринадцать. Не забывай, что Кайлу столько же. С ним происходит то же, когда вы видитесь. Мой брат говорил, что ребята возбуждаются в двух случаях: днем и ночью.
– Вы разговаривали с братом о таких вещах?
Она рассмеялась.
– Ну да. А что, вы с Джесси не разговариваете?
Я фыркнула.
– Если бы я задала Джесси вопрос о сексе, он смеялся бы до колик, а потом дал бы мне пачку журналов «Плейбой» и сказал бы, что там все есть.
– А родители?
Я покачала головой. О папе и говорить нечего, потому что это папа. Мама слишком занята, а Кейт ориентируется в этом так же, как и я.
– Вы с сестрой когда-нибудь ссорились из-за одного парня?
– Вообще-то у нас разные вкусы.
– А какие мужчины вам нравятся?
Она задумалась.
– Не знаю. Высокие. Темноволосые. Живые.
– А Кемпбелл вам нравится?
Джулия чуть не упала со стула.
– Что?
– Ну, я имею в виду, как мужчина постарше.
– Возможно, некоторым женщинам он кажется… привлекательным, – проговорила она.
– Он похож на героя из сериала, который любит смотреть Кейт. – Я провела пальцем по крышке стола. – Странно. Я вырасту, буду целоваться с кем-то, выйду замуж…
А Кейт не будет.
Джулия наклонилась ко мне.
– Что будет, когда твоя сестра умрет, Анна?
На одной из фотографий, лежащих на столе, изображены мы с Кейт. Мы маленькие, наверное, пяти и двух лет. Еще до первого рецидива, но ее волосы уже отросли. Мы сидели на пляже в одинаковых купальниках и делали куличики из песка. Если согнуть фотографию пополам, то можно подумать, что это зеркальное отражение, – Кейт слишком маленькая для своего возраста, а я – слишком высокая. Волосы у Кейт другого цвета, но так же торчат сзади. Кейт держит меня за руки. До этого момента я не замечала, насколько мы похожи.
Телефон зазвонил в десять вечера, и я удивилась, услышав свое имя по громкой радиосвязи пожарной станции. Я сняла трубку в чисто вымытой на ночь кухне.
– Алло?
– Анна, – сказала мама.
Я сразу же решила, что она звонит из-за Кейт. Больше ей нечего было мне сказать, особенно после того, что произошло в больнице.
– Все в порядке?
– Кейт спит.
– Хорошо, – ответила я, сомневаясь, что это действительно так.
– Я звоню по двум причинам. Во-первых, хочу извиниться за сегодняшнее утро.
Я почувствовала себя маленькой.
– Я тоже, – призналась я и вспомнила, как она раньше укладывала меня спать. Мама сначала подходила к Кейт, наклонялась и сообщала, что идет поцеловать Анну, а потом подходила к моей кровати и говорила, что идет обнять Кейт. Каждый раз мы начинали хихикать. Она выключала свет, и еще долго после ее ухода в комнате витал запах лосьона, которым она пользовалась, чтобы кожа была мягкой, как байковое одеяло.
– А во-вторых, – продолжала мама, – я хочу пожелать тебе спокойной ночи.
– И все?
Я поняла по голосу, что она улыбается.
– А что, этого недостаточно?
– Достаточно, – ответила я, хотя это было не так.
Я не могла уснуть, поэтому выскользнула из постели. Папа храпел рядом. Я стащила «Книгу рекордов Гиннесса» из комнаты отдыха и отправилась на крышу, чтобы почитать при лунном свете. Полуторагодовалый ребенок по имени Алехандро упал из окна с высоты 65 футов 7 дюймов в испанском городе Мурчия и выжил после падения с такой большой высоты. Рой Салливан из Виржинии пережил семь ударов молнии, а потом покончил жизнь самоубийством, когда его бросила девушка. Кошку нашли под развалинами через восемьдесят дней после землетрясения на Тайване, во время которого погибли две тысячи человек, и сейчас кошка жива-здорова. Я поймала себя на том, что, читая и перечитывая раздел «Оставшиеся в живых и спасители», мысленно продолжала список рекордов: человек, проживший дольше всех с диагнозом острая промиелоцитная лейкемия, самая счастливая в мире сестра.
Когда папа нашел меня, я уже отложила книгу и пыталась медитировать.
– Сегодня не очень хорошо видно, да? – спросил он, садясь рядом.
Ночь была облачной, и даже луна казалась завернутой в вату.
– Да, – согласилась я. – Везде туман.
– А ты пробовала смотреть в телескоп?
Я посмотрела, как он возится с телескопом, и решила, что сегодня все равно ничего не получится. И вдруг вспомнила, как в семь лет ехала рядом с ним в машине и поинтересовалась, как взрослые находят дорогу. Я ни разу не видела, чтобы он доставал карту.
– Думаю, нужно просто все время поворачивать в одном и том же месте, – ответил он, но это не убедило меня.
– А если едешь куда-то впервые?
– Тогда нужно смотреть на указатели.
Но мне хотелось знать, кто их когда-то поставил. Что делать, если там, куда ты едешь, еще никто не бывал?
– Папа, – спросила я, – а правда, что можно найти дорогу по звездам?
– Да, если разбираешься в навигации по звездам.
– А это сложно? – Я подумала: может, стоит научиться? Запасной план, на случай если заблудишься.
– Это довольно сложная математика: нужно измерить высоту звезды, высчитать ее местоположение по звездному атласу, рассчитать предполагаемое положение звезды относительно того места, где, как тебе кажется, ты находишься, сравнить измерения с расчетами. Потом нанести все на карту в виде контура. Где контурные линии пересекутся, там и будет то место, где ты находишься. – Он посмотрел на меня и рассмеялся. – Я тоже думаю, что лучше не выходить из дома без GPS.
Но, клянусь, я все поняла, не так это и сложно. Двигаешься туда, где пересекаются все линии, и надеешься, что тебе повезет.
Если бы существовала такая религия – аннаизм, мне пришлось бы объяснить, как люди попали на Землю. Это звучало бы примерно так: сначала ничего не было, только Луна и Солнце. Луне очень хотелось выходить днем, но нечто более яркое занимало собой все это время. У Луны пропал аппетит, она худела на глазах, пока от нее не осталась только тонкая долька с острыми, как нож, кончиками. Случайно, как это всегда и бывает, она проткнула ночь, и оттуда высыпался миллион звезд, как фонтан слез.
