Хозяин квартиры, проработавший в полиции Владимира более тридцати лет, усадил Валеева за стол, включил чайник, заглянул в навесной шкафчик.
— Моя Роза у дочки сейчас гостит, с внуками ей помогает. Так что разносолов не обещаю, но без чая с чак-чаком я тебя не отпущу. Какими судьбами в нашем городе?
— Помогаю следствию, маньяк у вас появился.
— Живорез? Так его уже нет. По телевизору объявили, — откликнулся Камиль, выставляя на стол красивые чашки с блюдцами.
— Объявить-то объявили, но моя… — Валеев хотел сказать «жена», но вовремя поправился. Родственники не одобряли его развода. — Моя знакомая, старший следователь Петелина считает, что маньяк до сих пор на свободе.
— С новой женщиной живешь? Слышал-слышал, — покивал головой Камиль, словно сочувствовал заболевшему человеку. — А я тридцать лет и три года остаюсь ценителем одного цветка — моей прекрасной Розы. Чак-чак, кстати, она готовила.
На столе появилось блюдо с лакомством.
— Вижу, что вкусный. Как в детстве у бабушки, — похвалил Марат.
— А ты не смотри, а ешь. Сейчас чай заварится.
Марат попробовал национальное татарское лакомство, поцокал языком в знак одобрения — вкусно. Дядя разлил по чашкам горячий чай, отлил себе в блюдце, выжидательно посмотрел на племянника. Тот поступил так же, вспомнив традиционное семейное чаепитие. Глаза дяди потеплели. Оба подняли блюдца, придерживая двумя руками, подули, пригубили.
Валеев посчитал, что можно переходить к главному:
— Дядя Камиль, вы здесь всю жизнь прослужили, всех оперативников, наверное, знаете.
— А как же. Сначала сам был опером, потом на службу людей принимал, затем аттестации, переаттестации, будь они не ладны.
— Петелиной дали в помощь лейтенанта Варвару Тимофееву. Неоднозначная девушка. Что вы о ней знаете?
— Неоднозначная — это верно подметил. Взять имя — Варвара звучит жестко, а Варенька — нежно. Как камешек и леденец, с виду похожи, но об первый зуб сломаешь, а другой подарит сладость.
— Вам не в полиции надо было служить, а книги писать, — заметил Марат.
— А что? Может, и напишу детектив, — приободрился пенсионер. — Чего на пенсии навалом, так это времени. А случаи у меня были, ты не представляешь какие. Есть, что вспомнить.
— Конечно-конечно. — Марат поторопился вернуть разговор в нужное русло. — Так что вы скажете про Тимофееву, кроме того, что она красивая.
— Красивая она в маму, — подхватил мысль Юсупов. — Сейчас вспомню имя… Ульяна! Да, точно. Она официанткой в популярном ресторане работала.
— Вы и маму ее помните?
— Так не пью, не курю, голова работает. Тебе тоже с этим надо завязывать. — Дядя по-отечески пригрозил пальцем племяннику.
— Ни-ни, — затряс головой Валеев.
— Кого ты хочешь провести, Марат? Опера с тридцатилетним стажем? — Юсупов указал пальцем. — У тебя ствол под мышкой и пачка сигарет в нагрудном кармане.
— Сдаюсь, — поднял руки Марат. — Ваш пример для меня лучше предупреждений Минздрава. Что вы помните про мать Тимофеевой?
— В те годы, когда Ульяна работала официанткой, в ресторанах неспокойно было, нам часто приходилось туда выезжать. А красивую женщину, как не заметить, да и имя у нее запоминающееся. В общем, на Ульяну кто-то глаз и положил, пригрел-приголубил, как говорится.
— Криминальный авторитет?
— Нет. Бандитов она презирала, их подслушанные разговоры иногда сливала нам. Но женщине все-равно не повезло. Она стала любовницей женатого человека. Надеялась, как все бабы, что тот бросит семью, уйдет навсегда к ней. Но не получилось. Дочка Варя получилась, а семья — нет.
— Кто отец Варвары?
— А вот этого я не знаю. Предполагаю, что маститый чиновник, не из бедных. Он снял ей квартиру, в обычной пятиэтажке, но рядом с элитным домом. Тогда такой дом в нашем городе впервые построили, и все городское начальство туда переехало. Думаю, он жил сразу на две семьи. Представляешь, как удобно: отошел за угол — и ты у любовницы.
— Это если жена не догадывается.
— На счет жены знать не могу, но Ульяна, конечно, страдала. Она же видела, как тот хмырь открыто ухаживает за женой и тайком бегает к ней, в каком доме живут они, и в каком она. Ладно бы была перспектива, так он несколько лет ей лапшу на уши вешал. Какой женщине это понравится?
— А где эти дома? Адрес помните?
— Первый элитный дом в городе? Конечно.
Юсупов назвал адрес, посмотрел, как Марат записывает, и заметил:
— Только с тех пор дома у нас и получше появились, начальство сменило хоромы на загородные коттеджи, да и Тимофеевой там больше нет.
— Что-то вы долго про ее маму рассказываете. Я про Варвару пришел спросить.
— Так все же проблемы из детства. Сам назвал Варвару неоднозначной. Слушай дальше. Когда Варе было лет пять, ее мама пострадала от пожара. В ресторане на кухне газ рванул, несколько человек пострадало, а у Ульяны сильно обгорело лицо. Короче говоря, была красоткой, а стала — без слез не взглянешь. Кому такая нужна? Даже официанткой не поработаешь.
— Представляю.
Оба вздохнули, попили чай из блюдца. Юсупов продолжил:
— Ну и попер ее любовничек из квартиры. Думаю, освободил место для очередной молоденькой глупышки. А Ульяну с дочкой по-тихому выселили в Гусь-Хрустальный в общежитие при стекольном заводе. Там их жизнь и рухнула.
— В каком смысле?
— В прямом. Завод закрылся, Ульяна начала спиваться, торговала хрусталем у дороги и попала под машину. Насмерть. Это я уже от Варвары узнал, когда она служить у нас начала.
Марат подержал во рту чак-чак, наслаждаясь сладостью, запил чаем.
— Варвара Тимофеева по отчеству Васильевна. Значит, отец у нее Василий. Вряд ли она его любила, — предположил он.
— Ничего это не значит, могли записать со слов матери. Да и не было у нас чиновника по имени Василий. А любить ей было некого, это я точно знаю. Никакой отец ей ни разу не помог, сама по жизни пробивалась.
— Как бы узнать, кто он?
— Если мать ей не сказала, она и сама не знает.
— Думаю, что знает, но не скажет.
— А тебе зачем? — прямо спросил дядя.
— Две семьи на одну зарплату содержать трудно, — туманно ответил Марат. — А тот содержал. Значит, помимо зарплаты что-то имел.
— Чиновники не бедствуют, — подтвердил бывший полицейский. — Ни тогда, ни сейчас. Некоторых, правда, прижимают, тех, что не делятся.
Валеев нахмурился, призадумался, затем вскинул бровь:
— А кто пристроил Ульяну Тимофееву на стекольный завод?
— Думаешь, любовник?
