При одобрении императора был освящен памятник великому польскому композитору Фридерику Шопену.
Император пожаловал первой в России профессиональной женщине-композитору Валентине Семеновне Серовой (матери будущего живописца Валентина Серова) три тысячи рублей на издание полного собрания музыкально-критических статей ее мужа — композитора и музыкального критика Александра Николаевича Серова. Серов был первым, кто употребил термин «симфонизм»; он активно пропагандировал творчество Михаила Ивановича Глинки, Александра Сергеевича Даргомыжского и других выдающихся композиторов.
На протяжении многих лет между Петром Ильичем Чайковским и Александром III существовали уважительные и очень доверительные отношения. Император оказал композитору не одну услугу, исполнял его просьбы, связанные с постановкой опер на сценах императорских театров Санкт-Петербурга и Москвы, оказывал ему значительную материальную поддержку.
Когда у композитора возник конфликт с дирекцией театра «Московская опера», которая не хотела соглашаться с намерением оркестра Чайковского исполнять впервые в свой бенефис его оперу «Черевички», композитор через великого князя Константина Константиновича Романова пытался привлечь для разрешения конфликта императора Александра III.
9 сентября 1886 года в письме на имя того же великого князя Константина Константиновича Петр Ильич Чайковский просил содействия испросить «милостивого дозволения» у государыни императрицы посвятить ей двенадцать романсов (в их числе: «Вчерашняя ночь» и «За окном в тени мелькает…» на слова А. С. Хомякова, «Я тебе ничего не скажу…» на слова А. А. Фета, «О, если б знали Вы…» на слова А. С. Пушкина, «Простые слова» на слова П. И. Чайковского, «Ночи безумные», «Ночь» («Отчего я люблю тебя…») и «Песнь цыганки» на слова Я. П. Полонского, «Прости» на слова Н. А. Некрасова, «Нам звезды кроткие сияли» на слова А. Н. Плещеева), а также, если «государю не покажется слишком смелым мое пламенное желание, посвятить ему же последнюю и, вероятно, лучшую мою оперу «Чародейка».
Оценивая вклад императора в развитие в России духовной музыки, Чайковский в одном из писем фон Мекк в 1886 году отмечал: «Вообще в последнее время наша духовная музыка начинает идти по хорошей дороге вперед. Виновником этого движения — сам Государь, очень интересующийся совершенствованием ее и указывающий, по какому пути нужно идти. Со мной он дважды беседовал об этом предмете, и все мои последние вещи написаны по его приглашению и в том духе, которого он желает…»
В 1888 году последовали распоряжения Александра III о назначении великому композитору пожизненной пенсии в три тысячи рублей серебром. 2 января 1888 года Чайковский писал фон Мекк: «Сегодня, милый друг, я получил очень важное и радостное известие. Государь назначил мне пожизненную пенсию в три тысячи рублей серебром, меня это не столько еще обрадовало, сколько глубоко тронуло».
Император Александр III и императрица Мария Федоровна посещали практически все оперные постановки П. И. Чайковского. 4 декабря 1899 года император писал из Гатчины в Абастумани больному туберкулезом сыну Георгию: «…Вечером были во французском театре с Павлом и Alix. Это в первый раз мы были в театре в эту осень, в среду 5 декабря собираемся пойти на генеральную репетицию новой оперы Чайковского «Пиковая дама». Музыка, говорят, прелестная и напоминает «Евгения Онегина».
В 1892 году в Санкт-Петербурге с успехом прошли опера Чайковского «Иоланта» и балет «Щелкунчик», и Петр Ильич в письме брату Анатолию Ильичу Чайковскому, сообщая о их успешной постановке, особо подчеркивал, что император Александр III «был очень доволен его произведениями». Он писал: «Милый Толя! Опера и балет имели вчера большой успех. Особенно опера всем очень понравилась. Накануне была репетиция с Государем. Он был в восхищении, призывал в ложу и наговорил массу сочувственных слов. Постановка того и другого великолепна, — глаза устают от роскоши…».
Когда в октябре 1893 года великий композитор неожиданно скончался, его похороны были организованы за счет императора. От Александра III был прислан роскошный венок. В день похорон были отменены лекции в учебных заведениях Петербурга. Сотни тысяч людей приняли участие в похоронах своего любимого композитора.
Александр III оказал прямую поддержку становлению русской оперы в России. Как радетель всего русского, он приказал расширить состав оркестра, хора, а также увеличить жалованье участникам. А. А. Берс писал в своих воспоминаниях, что высокое покровительство помогло композитору и дирижеру Эдуарду Францевичу Направнику «поднять оперу на должную высоту и привело к закрытию в 80-х годах дорогостоящей итальянской оперы».
Большую поддержку оказал император и Московской консерватории. Когда министр финансов Иван Алексеевич Вышнеградский по просьбе своего зятя Василия Ильича Сафонова, дирижера Московской консерватории, обратился в 1893 году к Александру III с просьбой выделить необходимые для перестройки здания консерватории суммы, император тут же распорядился выдать четыреста тысяч рублей.
Первомартовское эхо
13 февраля после Уланского бала в Зимнем дворце император с императрицей уехали домой в Гатчину. Через две недели Александр III вернулся в Петербург. Он остановился в Аничковом дворце.
1 марта 1887 года, в день седьмой годовщины со дня трагической гибели отца, Александр III отправился утром в Петропавловский собор, где отслужили панихиду.
Император вернулся в Аничков дворец, и следом со срочным сообщением прибыл министр внутренних дел граф Дмитрий Андреевич Толстой. Он сообщил царю, что накануне начальник Санкт-Петербургского секретного отделения получил агентурным путем сведения о том, что кружок злоумышленников намерен произвести в ближайшее время террористический акт и что в распоряжении этих лиц имеются «метательные снаряды», привезенные в Петербург из Харькова.
1 марта была слишком памятная дата, и поэтому начальник секретного отделения, не дожидаясь царской резолюции, приказал немедленно задержать выслеженных агентами лиц. Около одиннадцати часов утра на Невском проспекте были арестованы пять студентов Петербургского университета. Все они ждали возвращения царя с панихиды из Петропавловской крепости. У троих из них, П. И. Андреюшкина, В. Д. Генералова и В. С. Осипанова, при обыске были обнаружены «метательные снаряды». «Снаряды» представляли собой три металлических цилиндра, заполненных свинцовыми обрезками, шрапнелью и стрихнином. Один из «снарядов» был спрятан в толстую книгу — «Терминологический медицинский словарь Гринберга». Показания арестованных одновременно с ними сигнальщиков — Канчера и Горкуна — позволили жандармам быстро выявить остальных участников террористической организации, руководящую роль в которой играли студенты А. И. Ульянов и П. Я. Шевырев.
В Департаменте полиции немедленно составили доклад об аресте террористов. Доклад этот за подписью Дмитрия Андреевича Толстого отправили царю с кратким извещением о заговоре и небольшими биографическими справками об арестованных.
Император написал на докладе: «На этот раз Бог нас спас, но надолго ли? Спасибо всем чинам полиции, что не дремлют и действуют успешно, — все, что узнаете более, присылайте».
