27 Февраля /10 Марта. Среда. Петербург. Утро провел у Папá и завтракал там, а потом зашел к Мамá. В 1 час поехали с Минни и детьми в балет; давали «Дон Кихот», и Ники и Жоржи были очень довольны и веселились. В 3 вернулись домой и катались с Минни и детьми на коньках. Обедали наконец дома вдвоем с Минни, а потом читал и занимался.
В 9 ч. Минни поехала к Тези и Юрию, а ко мне приехал Гр. Лорис-Меликов, и мы с ним просидели до 10 ч. Вчера Папá окончательно решил подчинить Гр. Лорису 3-е Отделение. А. Р. Дрентельн оставляет совершенно это место и назначается членом Государственного] Совета, а заведывать делами 3 Отделения] будет Черевин. Это первый шаг
к объединению полиций, и дело может только выиграть от этого. Около 11 ч. я тоже поехал к Тези. Играли в карты, а потом ужинали, а в 2 ч. легли спать.
28 Февраля /11 Марта. Четверг. Петербург. Утро провел у Папá и завтракал там, а потом был у Мамá. В 2 отправились с Алексеем в балет, и приехали туда Минни, Михен и Владимир. В 3 вернулись домой и катались с детьми на коньках. Обедали дома вдвоем. До 10 ч. я занимался и читал, а потом у нас был вечер и приглашенных было более 20 человек. Пели тирольцы, и очень не дурно, 4 женщины и 2 мужчин, а третий играет на цитре. Играли тоже в карты, а потом сели ужинать, и в 2 разошлись и легли спать.
29 Февраля / 12 Марта. Пятница. Петербург. Утро провел у Папá, был у Мамá. Во 2 поехали с Минни в балет, и были еще Алексей, Д. Миша, Т. Ольга, Эжени и Алек.
Вернувшись домой, катался на коньках с детьми. В 6 ч. обедали у Д. Петра Ольденбургского. В 8 ч. вернулся домой, а Минни была с проч[ими] в Немецком театре. Я читал и занимался до 11 ч., а потом вернулась Минни, и мы читали у нее в уборной и потом закусили, а в 12 легли спать.
Страшно подумать, что в эти 5 лет было прожито. Сначала беспокойные годы до Турецкой войны, потом сама война 1877 и 1878 гг. и, наконец, самые ужасные и отвратительные годы, которые когда-либо проходила Россия: 1879 и начало 1880 г. Хуже этих времен едва ли может что-либо быть! Да Благословит Господь нас и теперь и да даст утешение, и чтобы конец этого года даровал бы нам мир и тишину! Аминь!»
Но худшие времена, как оказалось, все-таки случаются.
Прощание
Вопрос о переезде императрицы Марии Александровны в Царское Село обсуждался с начала весны 1880 года. К началу мая большинство домашних, включая императора, были за то, чтобы императрица переехала.
Зубовский флигель Большого, или, как его еще называли, Екатерининского, дворца был любимым местом императрицы. Впервые они с Александром Николаевичем, тогда еще цесаревичем, поселились там через две недели после бракосочетания в 1841 году. Они проводили во флигеле Большого дворца не только лето, но порой весну и осень. И даже вступив на императорский престол, Александр И решил, что они продолжат занимать те же покои, какие занимали, будучи цесаревичем и цесаревной.
Мария Александровна хотела переехать в свои любимые апартаменты в Царском Селе и в этом году. Но доктора выступали категорически против.
Александр II отправился в Царское Село без супруги, а взял с собой Екатерину Долгорукову.
К больной Марии Александровне в Зимний дворец Александр II приезжал несколько раз. Визиты были короткими. Мария Александровна и Александр II обменивались малозначащими фразами. После этих визитов самочувствие больной не улучшалось.
Конечно, радость приносили посещения детей. Цесаревич всегда приезжал с Марией Федоровной, которая с дочерней любовью пыталась, как могла, под держать свекровь.
Но силы императрицы стремительно таяли. Кашель и удушье не давали покоя ни днем ни ночью. Жизнь тихо угасала.
22 мая, в девятом часу утра, неотлучная от императрицы камер-фрау Елизавета Петровна Макушкина, войдя в Синюю спальню, нашла уже бездыханное тело Ее Императорского величества, государыни императрицы Российской Марии Александровны. Больная ушла из жизни спокойно, без агонии. Смерть пришла к ней во сне.
Первым в Зимний дворец из дворца на Елагином острове приехал цесаревич. Затем последовали его братья. Из Царского Села прибыл император Александр II.
Спустя четыре года Александр Александрович, вспоминая о том дне, напишет Марии Федоровне:
«Вот уже 4 года, что не стало дорогой милой Мамá. Как время летит, но все-таки никогда не забуду это ужасное утро, когда мы на Елагине получили эту страшную новость и так неожиданно.
С ее смертью началось все это страшное смутное время, этот живой кошмар, через который мы прошли и который навсегда испортил все хорошее, дорогое воспоминание о семейной жизни; все иллюзии пропали, все пошло кругом, разобраться нельзя было в этом омуте, и друг друга не понимали! Вся грязь, все дрянное вылезло наружу и поглотило все хорошее, все святое! Ах, зачем привелось увидеть все это, слышать и самому принимать участие во всем этом хаосе. Ангел-хранитель улетел, и все пошло кругом, чем дальше, тем хуже, и, наконец, увенчалось этим страшным, кошмарным, непостижимым 1 марта!»
В бумагах императрицы было найдено письмо мужу. Мария Александровна трогательно благодарила супруга за счастливо прожитую рядом с ним жизнь.
В ее столе были также найдены разрозненные листки, в которых была выражена последняя воля императрицы:
«1) Я желаю быть похоронена в простом белом платье, прошу не возлагать мне на голову царскую корону. Желаю также, если это возможно, не производить вскрытия.
2) Прошу моих милых детей поминать меня сорок дней после смерти и по возможности присутствовать на обедне, молиться за меня, особенно в момент освящения Святых Даров. Это самое большое мое желание».
27 мая состоялись торжественные похороны императрицы в усыпальнице Петропавловского собора на Заячьем острове.
Как отмечал в своих воспоминаниях граф С. Д. Шереметев, «царь Александр II в последний раз был перед нами в венце своем новом, в венце мученичества, ниспосланного ему как искупление. Императрица Мария Александровна своей жизнью словно служила ему щитом».
Православное мировоззрение императрицы Марии Александровны, безусловно, повлияло на формирование искренней религиозности ее детей и их отношение к жизни и к близким. Александр III вспоминал: «Мамá постоянно нами занималась, приготовляла к исповеди и говению; своим примером и глубоко христианскою верою приучила нас любить и понимать христианскую веру, как она сама понимала. Благодаря Мамá мы, все братья и Мари, сделались и остались истинными христианами и полюбили и веру, и Церковь». После смерти матери цесаревич Александр Александрович писал младшему брату: «Если бы речь шла о канонизации моей матери, я был бы счастлив, потому что я знаю, что она была святая».
Мачеха
Из «Полного послужного списка наследника цесаревича Александра Александровича»:
«1880 год
— Отправился с Государынею Великою Княгинею Цесаревною и Августейшими детьми: Николаем, Георгием и Михаилом Александровичами и Великою Княжною Ксениею Александровною из Царского Села через Петергоф на большой Кронштадтский рейд и оттуда на Императорской яхте «Держава» в Гапсаль —10 июня.
