А роза в цветнике оставалась только одна.
Со временем дарители успокоились. Папа посмеивался, мол, это потому, что я всех соседских ребят разорила, и теперь предлагал маме вместо цветов высаживать более полезную зелень, или вообще овощами заняться.
— Зря, что ли, — говорил он, — у нас одну из кладовок занимают сельскохозяйственные инструменты? Все есть: и лопата острая, и грабли наточенные, и вилы неподъемные, а применить их некуда! С цветами ведь вашими нужно нежно. Обидно, что подарки стену подпирают.
Да уж, наградили меня на шестнадцатый день рожденья.
Впрочем, остальное всё пригодилось.
Всё и все.
— Этан, Кайл! — устав сидеть на крыльце в ожидании, крикнула я. — На прогулку!
И невольно улыбнулась, когда из люка в двери показалась сначала одна виноватая мордочка, потом другая.
— Полчаса собираетесь, — посетовала ежику и дикобразу, а те переглянулись и фыркнули, мол, ври-ври, да знай меру. Всего-то и задержались, чтобы твоя мама нас потискала!
И чтобы показать, что я уж совсем зря на них наговариваю, а они вон какие шустрые, дружно засеменили в сторону леса. Через пару метров оглянулись, попыхтели, мол, эх ты, мы уже вон где, а ты все по крыльцу расхаживаешь! И дальше пошли, не оглядываясь.
Я хлопнула в ладоши, и когда из распахнутого окна вылетели два светлячка и уселись мне на плечо, неторопливо направилась следом за питомцами, наслаждаясь вечерним ветерком. Жаркие Земли оправдывали свое название: зимы здесь были мягкими, без сильных морозов, но зато весна и лето тоже были названию под стать.
Сейчас конец мая, и солнце палит немилосердно, нагоняя духоту, а успокаивается только ближе к закату. Днем я в школе (последний рывок — и аттестат с отличием у меня на руках), там стены скрывают от жары, а по вечерам у нас со зверьками обязательная прогулка.
И мне приятно подышать свежим воздухом, и им размяться. Все-таки оба они в обычных условиях — ночные жители и, несмотря на магическую модифицированность, некоторые привычки остались прежними. Днем они напоминали что-то вроде колючих подушек — можешь их переносить с места на место, будут лежать и лениво посматривать, мол, когда ты уже утомишься мелькать тут перед глазами?
А к вечеру оживают и крутятся у двери, подначивая пыхтением: пойдем на улицу, нечего тут рассиживаться! Зато после прогулки спокойно спят, и здесь определенно заслуга лэрда: потому что останься они обычными, мне пришлось бы устраивать им повторный побег в лес. Уже безвозвратный.
И бродили бы они ночью, и охотились бы, и спать не давали, но это еще полбеды. Самое печальное, у них между иголками было бы полно всякой заразы и насекомых. А мы с родителями придерживались единогласного мнения, что с нас и двух питомцев хватает, это если не считать светлячков.
Но перед тем как мы ушли из зоны отдыха, лэрд сказал, что когда модифицировал зверьков, подумал об этих мелочах, для оборотней несущественных, но важных для человека, и избавил меня от них.
Помимо прочего, лэрд избавил меня и от себя. Я редко видела его за эти два года, а он, скорее всего, не замечал меня вовсе.
Но это правильно, это логично. Он — взрослый мужчина, лэрд клана, а я…
Я была благодарна ему за все — за теплый прием, за защиту, за то, что избавил от страха мужчин, ну и за двух колючих друзей, которые всегда будут ко мне возвращаться
Смешные. Идут, сопят, и не оглядываются. Но хоть подружились, а то когда мы вселялись в дом, чуть иголки друг другу не повыдергивали!
Мне долго не верилось, что мы больше не будем спать в лесу, не будем слышать крика нервных птиц, и теперь мало шансов проснуться от того, что где-то неподалеку рычит грозный скалго. Помню, как нерешительно стояла на крыльце, оглядываясь то на улыбающихся родителей, то на розу, которая меня удивила не меньше дома, то на зверьков, ожидающих, когда им уже будет позволено заселиться.
Последние не выдержали. Начали царапать лапками двери с требованием впустить! А стоило открыть дверь, как вместо того, чтобы войти, радуясь, что своего добились, они начали фыркать друг на друга, дикобраз вообще издал какой-то странный звук и бросился сверху на ежика. Ежик пыхтел, но не сдавался, и под дверью образовался игольчатый мяч.
— Хм, признаюсь, я был уверен, что это два самца, но они себя так ведут… — наблюдая за странной возней, задумчиво сказал папа, и…
Возня прекратилась. Дикобраз оставил в покое ежика. Ну, почти. Толкнул его сердито мордочкой и вошел первым в дом. Важно. Как настоящий самец! Следом в дом вкатился недовольный ежик.
— Хм, они боролись за то, кто первым войдет? Зачем? — снова изумился папа. — Интересно, они понимают, что один из них еж, а второй дикобраз, и никто из них ни разу не кошка?
Зверьки на замечание папы обиделись, и даже не пошли смотреть комнату, которую выбрали родители. Облюбовали мою, потому что там никто не делает им резких замечаний; и гостиную, потому что она для всех членов семьи, и если кому-то кто-то не нравится, то пусть терпит.
Впрочем, они не раз бросали на папу взгляды, мол, у тебя есть шанс помириться с нами прямо сейчас, если ты найдешь и принесешь что-то вкусненькое, но папа эти взгляды попросту не замечал. И надежд зверьков на вкусное примирение не оправдывал.
Скажу в защиту отца — ему нужно было подготовить все для нас с мамой, но зверьки, естественно, считали, что они важнее. Впрочем, обида улетучилась, когда папа внес в дом корзину с фруктами, подаренную новыми соседями и, сделав нарезку ассорти, подал ее двум пыхтящим прямо под нос.
В доме перестали пыхтеть, повеяло уютом, потянуло на отдых, но перемирие оказалось временным. Стоило нам всем разойтись по комнатам на ночь, как двое колючих, разбредшихся где-то по закоулкам гостиной, начали царапаться в мою дверь и проситься впустить их. И ладно бы зашли, выбрали себе угол потемнее и уснули — комната у меня просторная, было где разместиться.
Но нет! Вот прямо здесь и сейчас они начали драть тряпичный напольный коврик, одолженный соседями, чтобы устроить себе гнездо!
Да вот беда — коврик один, и маленький, а тут такие милые и необъятные звери, и неустроенные, а уже ночь, а они модифицированные, и тоже хотят ночью спать! С удобствами! То есть предложенный мною вариант — а именно: набросить на них пострадавший коврик (а уже потом как-то утром посмотреть в глаза соседям и пояснить, что коврик к ним никогда не вернется), этих двоих не устроил!
Коврик разлетелся на цветные лоскутки, но для гнезда этого оказалось слишком мало, и вообще, тряпичное гнездо какое-то ненадежное, вот бы чего поустойчивей…
— Даже не думайте! — предупредила я две наглые морды, когда они уставились на трюмо.
Большое зеркало их мало волновало. То, что трюмо одолжено соседями не волновало вовсе. А вот две тумбочки… по бокам… показались очень удобными для двух лесных жителей, выдернутых из привычной среды.
