Пятая Рудлог постояла несколько минут, вглядываясь вперед и стараясь угадать, за какой из дальних гор откроется долина с красными скалами и водопадами, а затем поспешила обратно в пещеру. Чем быстрее она соберется и сделает все дела, тем быстрее они вылетят и попадут к Источнику.
Долгожданные красные скалы Алина увидела на последних лучах солнца. Тротт целый день безжалостно гнал ее вперед, и в глазах его, когда он оборачивался или поглядывал на небо, принцесса видела ту же тревогу, что чувствовала сама. Казалось, что вот-вот снова раздадутся удары и появится гигантский паукобог, и из-за этого все время хотелось пригнуть голову. Они со спутником почти не разговаривали – скорость не располагала к общению, – да и останавливались всего дважды: снять теплую одежду, когда спустились ниже холодных потоков воздуха, и быстро перекусить во второй половине дня.
То ли сказывалось отсутствие ветра, то ли крылья окрепли, то ли возвращение домой ощущалось наконец реальным и близким – и это придавало сил, – но, когда по сторонам замелькали зеленые горные склоны, с которых срывались тонкие нити водопадов, а внизу, в папоротниковых зарослях, начали проглядывать красные скалы и каменные чаши озер, заполненные буроватой водой, Алина поняла, что почти не устала.
Долина, запертая между невысокими горами и потухшими вулканами, была узкой, мирной и тихой. Внизу, у исходящих парком водоемов, щипали высокую траву мелкие, размером с собаку, косули; в лесу порхали и пели птицы. Профессор пролетел над горным уступом: по широким ступеням, покрытым белесыми и красноватыми наплывами солей, стекала дымящаяся вода, широкой шумной вуалью падая с высоты трехэтажного дома в маленькое озерцо, окруженное зеленью. У этого озерца Тротт и опустился. Алина, сняв сумки, скинула и обувь с обмотками и, с удовольствием топчась по траве, присела у воды, чтобы попробовать ее ладонью.
– Теплая, – прошептала она, ощущая настоящее благоговение. Посмотрела на льющиеся сверху струи водопада, которые дробно били по воде метрах в четырех от берега, и повернула голову к инляндцу. – А далеко отсюда до долины Источника, лорд Макс?
– Не меньше шести часов, – ответил он, тоже склоняясь над озерцом и умываясь.
– Так может, не стоит терять времени? – предложила она тихо. – Полетим дальше и ночью будем уже у цели.
Желание вернуться домой было куда сильнее потребности отдохнуть.
Тротт покачал головой, вытерев лицо ладонями и встряхнув ими.
– Это вы сейчас так говорите. После перевала и высот нынешний перелет кажется легким, но это обманчиво. Пройдут час-два, и силы резко кончатся. Будете просить остановку.
– Не буду! – упрямо проговорила принцесса, вставая и складывая руки на груди.
Профессор, направляясь к сумкам, усмехнулся.
– Тогда просто рухнете на лету. Ваше высочество, я приказываю отдыхать. Эти два часа ничего не решат, а здесь очень удобное и знакомое мне место привала. Прекратите сверкать глазами, я вас, конечно, очень боюсь, но решение не изменю.
Алина фыркнула, улыбаясь. Ей очень нравилось, когда он начинал так подшучивать.
– Вы ужасная язва, лорд Макс, вы знаете об этом?
– Не может быть! – откликнулся он еще более едко, натягивая на лук тетиву. – Сходите искупайтесь, Алина. Кипятка тут нет, вода теплая и в озере, и в водопаде. Я пока разожгу костер и поохочусь, раз есть возможность, – нужно приберечь сушеное мясо, мало ли что нас ждет впереди.
Внутри кольнула тревога, и пятая Рудлог потерла ладонью глаза. Вдруг навалилась усталость.
– Вы думаете, Источник не сможет отправить нас домой?
– Я не знаю, – сказал Тротт, подняв на нее взгляд. – Я знаю только то, что всегда нужно быть готовым к худшему развитию событий.
– Да, – понуро согласилась Алина. Вздохнула. – Я сама разожгу костер, профессор. – Она достала нож и небрежно махнула им в сторону чащи. – Идите.
– Да, моя госпожа, – отозвался он с иронией, и принцесса, уже срезая слой дерна, с упреком покосилась на него. Лорд Макс усмехнулся, прилаживая на пояс колчан со стрелами: – Не обижайтесь. Когда я слышу в вашем голосе эти повелительные нотки, не могу удержаться.
– Ну почему вы все-таки такая язва? – пробормотала она с притворным возмущением. – Прямо как моя сестра Марина.
– Роскошный комплимент, – похвалил он невозмутимо.
– Вот опять! – Алина сурово сдвинула брови, но не выдержала, засмеялась, освободив наконец площадку для костра от травы. И тут же погрустнела: – Я только что поняла, что почти не вспоминаю о родных. Словно абстрагировалась от них. Иногда мне кажется, что и Туры никакой нет, она мне приснилась, и придется всю жизнь прожить здесь.
– Это компенсаторное, – уже совершенно нормальным и серьезным тоном сказал Тротт. – Вы и так в постоянном стрессе, психика отсекает лишние переживания. Вы все равно не способны изменить ситуацию, так зачем тревожиться и тратить силы? – Он хлопнул по колчану и направился в лес. – Хозяйничайте, принцесса. Я скоро вернусь.
Солнце село окончательно, долина погрузилась в темноту, и включилось ночное зрение. Алина нарезала и наколола ножом сухих веток, быстро разожгла костер – искры из-под кремня так и летели. Набрав воды в котелок, поставила ее кипятиться и только затем пошла к озеру. Поколебавшись, решила не оставлять пропыленную сорочку на себе, а сняла ее и, оглядываясь, торопливо потерла и прополоскала в озере, а следом повесила на ближайшее дерево. И сама вошла в воду, умирая от удовольствия. Дно было каменным, покрытым тонким слоем песка и ила, и Алина, счастливая до невозможности, долго оттиралась от грязи и промывала волосы. Раз за разом она намазывалась мягким илом, похожим на мыло, а затем вставала на каменную ступеньку под теплые струи широкого водопада и закрывала глаза, обмываясь.
Кожа уже скрипела от чистоты, в голове стало пусто и гулко, а принцесса все не могла выйти из-под тяжелых струй, представляя, что она дома, во дворце, и стоит под душем, и откроет сейчас дверь в свою комнату… попробовала отключиться, потянуться к своему туринскому телу, как делала это каждый день, но опять ничего не вышло. И Алина, вздохнув, уперлась руками в каменную стену за водопадом, позволяя воде массировать плечи, расслабила крылья, опустив голову, и почти задремала от удовольствия.
Максимилиан Тротт
Макс увидел ее, едва вышел на берег – принцесса как раз поворачивалась под водопадом, и белое тело ее, казалось, светилось во тьме. Она заметила его и замерла, не прикрываясь, – зеленые глаза мерцали, шумела вода, и Тротт отвернулся, скидывая на землю у костра косулю и коренья, по вкусу похожие на морковь, – только здесь они были круглыми, как редиска, и фиолетовыми.
Он, освежевав добычу и закинув потроха и кожу далеко в лес, уже нарезал мясо, настрогал колышков для запекания, а перед глазами все стояло тонкое тело, по совершенным линиям которого струилась вода.
Алина Рудлог была невозможно красива. Невозможно притягательна. И если бы дело было только в плотском желании – оно имело рациональные причины, и с ним Тротт прекрасно умел справляться. Нет, неизведанное, щемящее чувство в груди было непозволительным и болезненным и почти пугало своей новизной. И неподвластностью.
