– Это был Дэвис. Он прислал мне сообщение, а я забыла на него ответить.
Он кивнул.
– Вы уже решили, как с ним поступите?
– Нет.
– Хотите, помогу?
Мои брови поползли вверх.
– Вы собираетесь помочь определиться, давать ли моему бывшему парню шанс или нет?
– Конечно. Почему бы и нет? Расскажите мне о нем.
– Что вы хотите знать?
– Самую общую информацию. Чем он занимается? Сколько ему лет? Был ли он когда-нибудь женат?
– Ну, хорошо. Ему двадцать девять лет, он разведен. Работает региональным менеджером по продажам в компании, торгующей подержанным радиологическим оборудованием.
Кейн невозмутимо произнес:
– Похоже, он полный придурок. Я бы не советовал снова с ним связываться.
– Что? Почему это?
Он поднял три пальца на руке и начал их загибать, произнося:
– По трем причинам. Во-первых, ему двадцать девять лет, и он уже разведен. Что-то там не так. Во всяком случае, это портит его досье. Во-вторых, менеджер по продажам. Этот факт точно настораживает. Он продает всякую рухлядь, чтобы заработать себе на жизнь. А потом и вам будет вешать лапшу на уши. И, в-третьих, что это за имя такое – Дэвис? – Он пожал плечами. – Дурацкое какое-то имя.
Я посмотрела на него скептически. Чувствуя, что должна как-то защитить свой прежний выбор, я продолжила в том же ироническом духе:
– Ну что ж, в таком случае посмотрим на вас. Во-первых, вам тридцать два, и у вас нет никаких серьезных отношений с женщинами. Это гораздо больше настораживает, чем ошибки молодости, когда человек женился на своей школьной подружке. Во-вторых, вы музыкант. Всем известно, что музыканты в основном плейбои, люди безответственные. Осмелюсь предположить, что музыканты чаще изменяют женам, чем менеджеры по продажам. В-третьих, насчет имени… Вы вообще Библию читали? Если помните, Каин был уж точно не лучшим из двух сыновей Адама.
Кейн серьезно кивнул.
– Совершенно верно. Так что мне знаком этот тип людей. Вам следует держаться подальше от этого Дэвиса.
Я не совсем поняла, что он имел в виду.
– Вы, наверное, немного не в себе. Как вы можете определить, что за человек Дэвис, просто зная его возраст и род занятий? Он отличный парень. Усердно трудится, мечтает когда-нибудь создать семью, каждое воскресенье навещает маму. Он, кстати, не лишен романтики – как-то пригласил меня в парк на пикник.
Кейн фыркнул.
– Ну, и что тут романтичного? Он сильно смахивает на какого-то слюнтяя, этот ваш Дэвис.
Я от злости прижала руки к бедрам.
– Как вы можете так говорить? Конечно же, это самое настоящее романтическое свидание. А что для вас является романтикой, если уж вы такой специалист?
Кейн прошел из кухни к дивану, у которого я стояла. Он вторгся в мое личное пространство и не думал уходить. Когда он наклонился и взглянул мне в глаза, наши носы почти соприкоснулись.
– А я вовсе не романтичен, – произнес он. – Предпочитаю безудержный секс всяким там дурацким пикникам в парке.
Боже, ну почему он такой поганец?
И самое главное, почему мне это так нравится?
Всю мою кожу покалывало, по телу бежали мурашки, между ног возникло щекочущее ощущение. Не говоря уже о том, что соски набухли и мне сейчас придется сделать шаг назад, если он меня не отпустит. Он меня страшно заводил и в то же время безумно раздражал. Злость все же одержала верх над желанием.
– Может быть, поэтому вы все еще одиноки?
Кейн сощурил глаза.
– Если этот парень во всем такой замечательный, почему же вы так долго сомневаетесь, стоит ли с ним встречаться?
Он был прав. Решить эту проблему ничего не стоило. Но, если уж быть честной с самой собой, следовало признать, что причина моих сомнений не имела ничего общего с тем, насколько плох или хорош сам Дэвис. Удерживало меня от того, чтобы дать Дэвису второй шанс, лишь то, что он не был Кейном.
Я почувствовала свое полное поражение.
– Вы правы. Нет повода не поужинать с ним сегодня вечером. Кто знает, а вдруг искорка между нами вспыхнет снова? Я не узнаю, если не попробую.
Кейн отступил от меня с застывшим, ничего не выражающим лицом. Не имело значения, что химия между нами была настолько сильна – я никогда раньше не испытывала ничего подобного. Главное, что я его нисколько не интересовала. Чем больше я его узнавала, тем больше понимала, что все его рассуждения по поводу недопустимости отношений между преподавателями и студентами были всего лишь отговоркой. Кейн Уэст вовсе не являлся мужчиной, который способен отказаться от того, что он действительно хотел заполучить.
Теперь, когда между нами было некоторое расстояние, мои мысли прояснились.
– Мне пора.
Кейн молча наблюдал, как я убираю телефон в боковой карман сумочки и вешаю ее на плечо. Он не стронулся с места, когда я проходила мимо него, но потом вдруг остановил меня, схватив за плечо.
– Конечно, я последний человек, которому бы следовало давать вам советы по поводу отношений с мужским полом. Но, если между вами нет чувств, вы не можете заставить себя их испытывать. Точно так же, как не в силах уничтожить их, если они есть.
И снова мне захотелось прочитать в его словах нечто большее, чем то, что он, очевидно, имел в виду. Пора с этим заканчивать.
– Благодарю вас, Кейн.
Он грустно кивнул, очевидно, оставив попытки убедить меня.
– Спасибо за то, что подстраховали меня на занятиях сегодня днем и пришли на помощь вечером.
– Не стоит благодарности. Видимо, судьба у нас такая – приходить друг другу на помощь.
Глава 18. Кейн – пятнадцать лет назад
Такая малявка, как она, не должна одна кататься на велосипеде.
На этой неделе я ждал ее возле церкви, на маленькой скамейке перед статуей Марии, предназначенной скорее для того, чтобы люди могли спокойно молиться, а не выслеживать десятилетних девочек. Если кто-нибудь пронюхает о том идиотизме, которым я занимаюсь здесь по субботам, они, вероятно, подумают, что я проклятый растлитель малолетних.
Моя маленькая подруга припарковала свой велосипед с другой стороны церкви и огляделась, чтобы посмотреть, не наблюдает ли кто-нибудь за ней, прежде чем вбежать внутрь. Я пригнулся, но не был уверен, увидела она меня или нет. Я даже не вполне понимал, зачем я все это делаю и что, черт возьми, ищу, но теперь, по крайней мере, я знал, как она сюда добирается и что она и в самом деле одна.
Я подождал несколько минут, прежде чем войти, полагая, что дал ей достаточно времени, чтобы устроиться в исповедальне «на стороне грешника». Но, когда я проскользнул в церковь, она стояла на коленях у скамьи возле исповедальни. Голова ее была опущена на сложенные домиком руки.
