Должно быть, она почувствовала на себе мой взгляд, потому что через минуту подняла голову и огляделась. К счастью, она сначала посмотрела в другую сторону, давая мне возможность спрятаться за колонну. Какого хрена я вообще делаю? Я прятался от маленькой девочки, которая, я был в этом уверен, жила в какой-то жуткой семье, и при этом притворялся священником, чтобы… что? Спасти ее?
Убедившись, что путь свободен, малявка встала со скамьи и направилась к исповедальне. Как и на прошлой неделе, она сначала открыла дверь на стороне священника, а не прихожанина. Хотя на этот раз она не стала туда входить. Дверь она держала открытой, загораживая мне весь обзор, и я не мог точно понять, что же она там делает. Но по тому, как она согнулась в талии, как подняла, а затем снова опустила руку, я решил, что она, возможно, что-то бросила внутрь. Потом, как и в прошлый раз, она открыла другую дверь и исчезла внутри.
Что, черт возьми, она задумала?
Заинтригованный, я направился прямиком к кабинке, но только чтобы убедиться, что там все так же, как и все последние шесть недель. Красное бархатное кресло, грубая, покрытая потертой кожей деревянная подставка для коленопреклонения, золотое распятие на стене… вот и все. Затем я заметил маленькую монетку, лежащую прямо за передней ножкой стула, которую было легко не заметить. Наклонившись, я поднял ее. Девочка заговорила прежде, чем я успел сесть.
– Благословите меня, святой отец, ибо я согрешила.
Я снова и снова подбрасывал потускневшую медную монетку и ловил ее, зажимая между большим и указательным пальцами, когда мы начали беседу.
– Расскажи мне о своих грехах.
* * *
На этой неделе у девчушки было грустное настроение. Я не услышал от нее никаких забавных историй о Томми, и хотя она была на другой стороне исповедальни в течение целых двадцати минут, на самом деле она почти ничего не сказала.
– Как дела в школе?
– Я не была там три дня.
– Почему же? Ты болела?
– Нет.
– Тогда почему ты не ходила в школу?
– Разве это грех – пропускать уроки?
– Не совсем. Но все же в школу нужно ходить. Образование действительно важно. – Очевидно, сегодня я изображал свою мать, а не священника. – И у тебя могут быть неприятности из-за того, что ты туда не ходишь. Ты знаешь, что такое прогулы?
– Нет.
– Это когда ты должна быть на уроках в школе, но тебя там нет.
– Значит, есть такие незаконные поступки, которые грехом не являются?
К чему она клонит, черт возьми?
– Ну, видишь ли, нарушение закона, установленного штатом Нью-Йорк, отличается от нарушения Закона Божьего. Так почему же тебя не было в школе?
– Потому что я ждала сестру.
– А где она была все то время, пока ты ее ждала?
– Понятия не имею. Она убежала на прошлой неделе. Но перед этим она сказала, что вернется и заберет меня, как только найдет для нас новое жилье.
– И поэтому ты прогуливала школу?
– Я притворялась, что ухожу утром в школу, а потом, после ухода Бенни, возвращалась домой. Я не хотела пропустить, когда сестра вернется за мной, вдруг я в это время буду в школе.
– Почему твоя сестра сбежала?
Девочка долго молчала.
– Я думаю, что из-за Бенни.
Она явно недоговаривала что-то важное.
– Бенни искал твою сестру?
– Нет. Он много кричит и ругается на нее, когда приходит домой с работы. Но потом засыпает на диване, который весь уже воняет, как и он.
– Тебе нужно пойти в школу. Поговорить с учителями. Рассказать им, что происходит у вас дома.
– Нет. Я не хочу, чтобы моя сестра попала в беду.
– Но так будет лучше.
– Я не знаю…
Я подумал, что самое время обратиться в полицию. Но что я им скажу? «Привет. Я тут притворяюсь священником и хочу сообщить, что вам нужно найти парня по имени Бенни и худенькую маленькую девочку, которая ездит на синем велосипеде»?
– Как тебя зовут?
Она долго молчала.
– Мне нужно идти.
– Подожди! – Все то время, пока мы разговаривали, я вертел в руках подобранную на полу монетку, и внезапно меня осенило.
– Это ты обронила?
Она почти пропела тихим голоском:
– Видишь пенни, подними, ждет удача впереди.
Затем дверь с тихим скрипом открылась и закрылась за ней.
С каким бы дерьмом ни приходилось сталкиваться в жизни этой маленькой девочке, она пробиралась в исповедальню и бросала монетки на пол, чтобы священнику, который их найдет, сопутствовала удача. Просто невероятно.
Глава 19. Рэйчел
Я согласилась поужинать с Дэвисом, несмотря на мрачное предчувствие, которое не покидало меня последние несколько дней. Возможно, я сделала это не просто вопреки своим желаниям, а назло кое-кому другому. Потому что я приложила все усилия, чтобы этот кое-кто узнал о моих планах на сегодняшний вечер. Я выпрямила феном свои от природы вьющиеся волосы, надела сексуальное легкое летнее платье и босоножки на высоченном каблуке с ремешками вокруг щиколотки, благодаря чему ноги казались длиннее, а платье короче. То, что надо.
Полученный эффект оправдал все мои старания и время, потраченное на сборы. Кейн просто глаз от меня не мог отвести на протяжении всей лекции. Сегодня я решила сидеть на первом ряду, чтобы можно было положить ногу на ногу и поболтать ею. К концу занятий я поняла, что меня возбуждает совсем другой мужчина, а не тот, с кем я собираюсь на свидание. Это было нечестно и неуважительно по отношению к Дэвису, даже если он об этом и не подозревал.
Поэтому, когда лекция закончилась, я решила не задерживаться, чтобы поболтать с Кейном, как я обычно делала. В обязанности ассистента преподавателя не входило оставаться после лекции, за исключением тех случаев, когда надо было вести дополнительные занятия. Я направилась вверх по лестнице к выходу, но не успела пройти и три ступеньки, как голос Кейна остановил меня.
– Мисс Мартин, могу я задержать вас на минутку?
Я, разумеется, не могла его игнорировать. Глубоко вздохнув, я развернулась и направилась в нижнюю часть лекционного зала. Там еще толпились несколько студентов, сдававших работы. Я вежливо подождала в сторонке. Кейн кратко поговорил с каждым из студентов и затем начал складывать бумаги в свою сумку, при этом совершенно не обращая на меня внимания.
В конце концов я потеряла терпение.
– Вы, кажется, хотели со мной поговорить?
Подняв глаза, он посмотрел, как последние студенты покидают аудиторию. Как только дверь за ними закрылась, он, наконец, повернулся ко мне.
