– Вы проиграли! – возликовала, рассматривая лицо мужчины.
Как оказалась под ним, даже не поняла. Все произошло в какие-то доли секунд. Нависал надо мной, словно хищник, собирающийся пообедать своей пойманной жертвой. Наши руки утопали в снегу.
– Это вы проиграли, мадмуазель. Пока ваш соперник не умер, не празднуйте победу.
Его лицо приближалось, губы прижались. Всего одно касание, и мир вокруг меркнет, а звуки растворяются в звенящей тишине. За такие поцелуи я готова проигрывать пятьдесят раз на дню.
– Эй-эй, не превращайте занятие в балаган! Идите в замок! – окликнул нас Эрист.
Пришлось подниматься и отряхиваться от снега. Несмотря на плотные сомкнутые тучи, я пребывала в самом наипрекраснейшем настроении. Пребывала ровно до тех пор, пока не увидела стоящую на ступенях Светлую, лицо которой выглядело таким недовольным, словно она как минимум отобедала прокисшим супом.
– Раз нас выгоняют, не хотите почитать, Катрин? У меня завалялась интересная книга о магии. Там и о Свете много информации.
– Конечно. Я ни разу даже в руках таких книг не держала, – призналась, искренне желая провести время наедине с герцогом.
И все равно, что я совершенно не люблю читать…
* * *
Собрались в большой столовой. Время бежало так быстро, что и не угнаться за ним. Уже завтра все решится. Уже завтра власть в Поранции изменится. Уже завтра каждому из нас придется убивать.
Женщины готовили обед, пока мы слушали план предстоящих мероприятий. Вдвоем среди мужчин – Мариана и я. Светлая по-прежнему избегала бесед со мной, а при встрече делала такое лицо, будто я ей как минимум денег должна. Гору денег. Не понимала таких кардинальных изменений, но и не зацикливалась на этом. Мало ли что у кого в голове. Взять того же Ладисласа. На его счет я сильно ошибалась, хотя казалось, что все понятно и на первый, и на второй, и даже на третий взгляд.
– Нельзя пользоваться магией пока не займем хотя бы половину замка. Чем позже о нас узнают, тем лучше, – проговорил Эрист.
– С недавних пор в замок никто не может переноситься. Поставили защиту на появление светлой магии, поэтому наш путь нам придется начать от ворот замка, – добавил Ладислас, искоса поглядывая на меня.
Да, знала, что именно из-за моей персоны мы не сможем неожиданно появиться прямо в замке, но прошлого не изменишь, сколько бы ни хотелось.
– С помощью амулетов я могу перенести к воротам всех, но это займет время. – Принц достал мешок и положил его на стол.
– Нас трое кто умеет перемещаться. Мы сделаем это в три раза быстрее. – Смотрела в этот момент на Мариану, которая продолжала отмалчиваться.
Услышав мою речь, Эрист тепло улыбнулся. Была рада, что не отказывается от помощи.
– Наша первая задача – избавиться от короля и советников, вторая – перенестись в замок и очистить его от других темных, которые будут его защищать. – Прямо ощущала, как герцог избегал слова «убить», но абсолютно все в этой комнате понимали, на что идут. – На охоту вместе с королем мы отправим одного нашего человека. Спустя время он прискачет в замок и доложит, что король и его советники погибли на охоте.
– В замке уже будет присутствовать моя гвардия. Их задача – защищать входы и выходы, включая потайные. Они начнут свою партию одновременно с нами. После – я обращусь к народу с речью, что их король умер на охоте и, узнав об этом, некоторые маги захотели занять престол силой. Таким образом, будет ясна наша позиция в замке. Да и моя дальнейшая политика в целом, – тяжело вздохнул Эрист.
– Теперь разберем поподробнее… – Герцог де Парион развернул на столе две карты и мужчины пустились в бурное обсуждение.
* * *
Сидели в моей спальне. Не знаю, для чего позвала его. Не хотела отпускать. Больше не хотела встречаться во сне. Поутру я действительно обнаружила синие розы – слезы сами собой побежали по щекам. Слезы сквозь улыбку. Герцог сделал невероятное. То, что не сделал бы никто другой. Никто кроме него.
Некоторые сразу понимают – вот она любовь. И им так легко произнести три простых слова: я тебя люблю. Я не относилась к таким людям. Как понять, что это любовь? Совершенно точно хотела быть рядом с Ладисласом, хотела касаться его, встречать его улыбку, таять под взглядом, но любовь ли? Говорят, любовью можно назвать только взаимные чувства. Именно сегодня желала разобраться в том, что испытывает ко мне герцог, потому что завтра… Завтра мы могли умереть.
Да, наивно. Да, нелепо. Кому важно на смертном одре знать, что его любили?
Никогда не думала об этом ранее, но оказывается, для меня это важно. Легче ли так умирать? Определенно нет, но это знание, возможно, даст силы на то, чтобы сражаться яростнее, чем когда-либо. Чтобы знать, за что и за кого ты должен выиграть не только битву, но и войну.
– Уже завтра все произойдет. Не верится, – прошептала, рисуя пальцем узоры на его ладони.
– Не думайте об этом, Катрин. Это будет завтра.
Лежали на меховой шкуре у самого камина. Огонь облизывал поленья, трещал и обдавал теплом, но это тепло не шло ни в какое сравнение с объятиями герцога. Жар его кожи чувствовала, даже несмотря на слои одежды.
– А что станет с инквизицией? Ведь Светлых больше не нужно будет сжигать.
– Мы обдумали все вопросы, Катрин. Мы готовимся слишком давно. Инквизиция будет заниматься правонарушениями титулованных особ. Сейчас эти вопросы решает король, но он все чаще оправдывает, даже не пытаясь вникнуть в расследование. Теперь за это будет отвечать Святая Инквизиция, и никто, поверь, никто не избежит тюрьмы, будь он хоть трижды богат и влиятелен.
– Поцелуй меня… пожалуйста… – прошептала, укладываясь на спину.
Кончиками пальцев оглаживала щеку, другой рукой притягивала мужчину к себе. Вот так просто, взять и решиться, окунуться в омут с головой.
Нежные прикосновения быстро сменились жадными и нетерпеливыми. Даже не пыталась расстегивать маленькие пузатые пуговички на его рубашке. Попросту рванула ворот, желая как можно быстрее добраться до тела. Боги, сколько раз мы были так близки, что казалось, вот-вот это произойдет, но нет. Сейчас же любое вмешательство посчитала бы личным оскорблением.
Губы ласкали шею, ключицы. Было мало, мало всего: рук, губ, поцелуев, касаний. Одежда казалась лишней. Она неприятно терла воспаленную кожу. Когда избавились от нее, тело словно получило свободу. Мех шкуры ощущался невероятно мягким, а ладони Ладисласа – горячими. Хотелось утопать в этом мужчине.
Как ненормальная вдыхала аромат его кожи, но словно не могла надышаться. Пробегалась пальцами по спине, очерчивая каждый изгиб. Горела, то уплывая из реальности, то вновь возвращаясь в нее. Мои ноги сомкнулись где-то у него на бедрах. Только бы не ускользнул, только бы не растаял, подобно дымке. Прижималась все сильнее, с остервенением вонзаясь ногтями в податливую плоть. Ощущала его крепкий член совсем рядом с лоном. Тяжесть его тела будоражила.
