Улыбалась, предвкушая презент. Ну, а кто не любит подарки? На халяву и уксус сладкий.
– Все закончилось, Мариана. Мы победили. Разве не этого вы хотели?
– Этого. Ты выполнила все условия нашей сделки, а потому я возвращаю твою душу обратно. – Женщина материализовалась совсем рядом, но мне было плевать на то, вижу я ее или нет.
– Что? Нет-нет! Не надо! Я не хочу туда! Там для меня ничего нет!
Не хотела возвращаться. Только не после всего того, что пережила здесь. Да какой дурак согласится вернуться в свою скучную бесцельную жизнь, когда перед ним открыт целый непознанный мир? Когда в этом мире есть тот, ради которого хочется жить? Когда есть тот, за которого готова умереть…
– Для тебя и здесь ничего нет.
– Здесь – целая жизнь! Вы не можете поступить так со мной!
– Мне нужно твое тело, Катрин. Я не могу появиться рядом с Эристом в своем обличии, а тебя он признал перед народом. Мне нужно это тело. Ничего личного.
– Нет! Нет! Нет!
Свет вырвался из рук Марианы и окутал меня плотным коконом. Видела сквозь бегущие слезы, как по снегу бежит Ладислас. Я хотела сражаться за себя, за него, за нас, но сила не откликалась. Исчерпала ее до дна, а на восстановление нужно чертово время, которого у меня больше не было!
– Я люблю тебя! – закричала что есть мочи.
Герцог бил по Светлой Тьмой, но его сила рассыпалась, встречаясь с ее защитным куполом. Силы не равны. Самый важный бой в своей жизни мы проиграли. Так хотелось верить в сказку, а она обернулась настоящим кошмаром. Я хотела бы помнить его, даже если эти воспоминания каждый день будут отзываться болью в груди. Я хотела бы помнить…
* * *
Герцог де Парион
Бежал прямо по замерзшим клумбам, быстро сокращая расстояние. Не жалел сил, выбрасывая Тьму прямо на Мариану, но ее защита даже не шелохнулась. Всего с десяток метров…
Видел, как Катрин воспарила над землей. Плотный кокон удерживал ее, не давая выбраться.
– Я люблю тебя! – закричала она, прощаясь.
Боль рождала злость, чистую ненависть, которая давала силы, но не успел. Огромная слепящая вспышка сродни взрыву поглотила все вокруг и отбросила меня назад. Не мог смотреть, так резало глаза. Пришлось прикрыть их рукой, хотя и хотел видеть. Голова отказывалась верить, что впервые в жизни проиграл.
– Это что такое? – громогласно возмутилась Светлая.
Убрав руку, победно улыбнулся. Ночь, сад, фонарь, снег и все на своих местах. Посмотрев на Мариану, перевел взгляд на такую же ошарашенную Катрин.
– Этот бой выиграла Тьма, – усмехнувшись, ответил громко.
Поднимался с земли, отряхиваясь от липнувшего к одежде снега. Плечо тянуло, но эта боль была таким пустяком по сравнению с родившимся облегчением. До свадьбы заживет.
– В каком смысле? – не поняла женщина.
– В моей супруге, – а перед Богами мы связаны, – зародилась новая жизнь. И могу сказать совершенно точно, что наш малыш будет обладать Тьмой. – Неспешно подходил к Катринетте, которая в этот момент смотрела на меня своими огромными испуганными, но оттого не менее красивыми синими глазами. – Ты не можешь перенести ее обратно, потому что наши души породили в этом теле новую, которая принадлежит этому миру. Данную идею, кстати, мне подсказал мой друг и твой сын. Как раз тогда, когда удостоверился, что в теле Агелии Мануа заточена чужая душа. Твоим заклинанием удостоверился.
– Этого не может быть! У вас не было…
– Клинка? Ммм… как там было? Наложить магию Света и Тьмы на древний клинок, который проклят кровью умершей колдуньи из детской сказки? А потом подарить его тому, в ком живет чужая душа? И, если клинок отзовется, значит, тайна разгадана, все звезды сошлись, и это повод напиться? Я ничего не перепутал?
Упрямо поджав губы, Мариана растворилась в воздухе, а я продолжал смотреть на свою супругу. Обнимал ее так крепко, как только мог. Зная ее характер, прекрасно понимал, что, как только отойдет от шока, то тут же прибьет за самоуправство, но готов был сражаться, чтобы выиграть каждый наш бой.
– Я беременна… – прошептала, с ужасом глядя мне в глаза.
– Я же говорил, ты не сможешь убежать от меня. Я люблю тебя, Катрин, и никогда не отпущу…
