Глухо заработал дистанционно управляемый пулемет, выдав короткую очередь. Фонтанчики песка стеной на мгновение скрыли Саню от брата Никодима.
– Не шучу, поворачивай и иди! Это приказ! Ну, кругом! – Стальной голос командира не предвещал ничего хорошего.
– Эх, Никодим! Пристрелишь меня, тогда у тебя появится возможность остаться живым и вернуться, он же обещал, кто-то один. Так давай, стреляй!
Если бы сейчас на Сане была тельняшка, то, несомненно, разорвал бы ее вдоль, а потом еще на раз и по диагонали.
– Не дури! Его обещания ничего не стоят, ложь его имя, обман и страдания. Иди с миром и не оглядывайся, что бы ни случилось, понял? Приказываю тебе и прошу! А я уж им поклонюсь в ноги, да так, что запомнят навсегда, не на один век! – Брат Никодим резко сорвал ровер с места.
– Никодим, что для тебя я еще могу сделать? – Саня провожал друга и командира, понимая и чувствуя позвоночником: увидеться им больше будет не суждено.
– Вернитесь домой, слышишь, обязательно долетите! – Несмолкаемая фуга Баха заглушила последние слова, но Саня понял отчетливо: – Прошу еще прощения и молитв ваших за меня!
Следы ровера, проезжавшего в этом месте пару дней назад, то терялись, то неожиданно возникали снова, петляя между расщелинами и скалами, огибая крутые склоны песчаных дюн, как нить Ариадны, вели к взлетно-посадочному модулю, к надежде на спасение. Саня забирался иногда на каменные возвышенности, увидеть бы модуль, хотя бы антенну, да куда там, и тридцати километров еще не пройдено, разочарованный, поспешно спускался и монотонно продолжал свой путь, считая про себя детскую скороговорку:
– На златом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич…
Ритм помогал выдерживать постоянную скорость, не сбить дыхание, медленно, но верно продвигаться вперед. В короткие промежутки отдыха Саня смачивал губы водой из аварийного запаса скафандра, тяжелевшего с каждым пройденным метром. Умыться бы! Пот заливал лицо, неприятно оставляя разводы соли, на зубах похрустывал песок. Как он попадает в герметичный, казалось бы, и цельный шлем, уму непостижимо? «Дойду ли?»
Яркая вспышка света озарила безлюдную пустошь Марса. Фобос, зависший в зените, тревожно бликовал, и ему, видать, перепало. А если разозлится, обидится? Низринет тотчас вниз и покончит с нарушителями спокойствия одним махом, чтобы другим было неповадно соваться. Не оглядываться! Саня помнил наказ командира, укрыться бы где. От хорошего бархана и камней толку мало, завалит, накроет песком, без посторонней помощи не откопаться, и как же тяжело даются шаги, за плечами будто рюкзак, набитый кирпичами, и такое состояние уже в первый день, нужно искать срочно укрытие. «Выдержу ли, дойду ли?» Под ногами задрожало, заходило ходуном. «Марсотрясение, сейчас пойдет ударная волна, как же медленно я иду». Скорее, падай! Фобос скрыла мгла, потемнело вмиг, вихри из пыли исполняли танец смерти, кружась, вальсируя, призывно подхватывая Саню под локоть, давай, мол, присоединяйся к нам, составь компанию. Огромных размеров камень собирался вот-вот последовать приглашению танцоров, придавить спрятавшегося за ним необычного оранжевого человечка, лишить единственной защиты, да года берут свое, не угнаться за молодежью, останусь на месте, посмотрю, глаз порадую.
Вроде обошлось. Следы бы ровера не исчезли. «Найду ли их после такой бури? А почему стало тихо? Музыка Баха больше не звучит. Хоть Бах и великий, а надоел хуже горькой редьки, и вправду, умолк. Попью немного и в путь».
Никодим, где тебя теперь искать, среди живых или мертвых? Бах получился на славу, хороший такой БАХ, звучный! Вот тебе, брат, и фуги с кантатами!
День сорок пятый. Кремль, Москва
– Ваш ход, Владилен Владиленович! – Министр обороны Российской Федерации, как всегда, был собран и подтянут.
– Наблюдаю все время за вами, уж простите, издержки образования. Осталось три хода, и вам будет мат, а вы цепляетесь за призрачную надежду, или это в вас известный «авось» сидит? – Президент задумчиво глядел на шахматную доску. – Сдавайтесь и пожмем дружески руки. Бессмысленно же дальше продолжать партию!
– Авось, может быть, но положение мое не так и критично. Если, к примеру, сожру вот эту пешку, то офицер шаханет вашей королеве. – Кожемякович проделал задуманное, стараясь незаметно, под столом, вытереть вспотевшую некстати ладонь о полы парадного кителя.
– Это предсказуемо. Пешка и предназначалась в жертву, а вы клюнули. Вот и пожинайте теперь плоды своей неуемной фантазии. Шах и мат! Еще быстрее получилось. – Президент элегантно срубил офицера конем, довольно потирая руки. – Коняшку-то и не восприняли всерьез. О, боги, будьте нам порукой!
– Так и знал, что продую опять! Это Гомер? – Министр обороны аккуратно расставлял фигуры для новой партии.
– «Илиада», замечательная книга! Читали? – Довольный президент прохаживался у увесистого письменного стола.
– Читал, давно, в детстве, – чуть покраснев, невнятно ответил Кожемякович.
– Кстати, Сергей, как там дела у ребят, что слышно?
– Пытался вам вчера еще доложить, но вы оказались на пресс-конференции, не стал беспокоить. – Министр поднялся из-за стола и вытянулся. – Не война же началась.
– Ну-ну, слушаю. – Глава государства занял свое рабочее место.
– Связи как не было, так и нет. Наши попытки не увенчались успехом. Комплекс на орбите Марса, без признаков жизни, работает только маяк. Через год-полтора ожидается сход в плотные слои атмосферы, не очень удачно выбраны параметры. Более-менее достоверно можно утверждать, что модуль на поверхности, а в каком состоянии и работоспособности, неизвестно. Вчера прошла информация, что десять дней назад марсианские поверхностные роверы зафиксировали толчки амплитудой около семи баллов, они находятся далековато от эпицентра, но есть вероятность, что взрыв все-таки был произведен, с эквивалентной мощностью около ста мегатонн. Цифра соответствует применяемому заряду, обрабатываем поступившие данные, к вечеру буду готов доложить.
– Хорошо. Ваши предположения по поводу экипажа? Смогли уцелеть? Какова вероятность благополучного исхода экспедиции?
– Скорее всего, экипаж погиб! Окно для старта с Марса закрывается на днях, даже в случае их выживания и удачного попадания на комплекс шансов вернуться немного. По длинной траектории им не продержаться, корабль не рассчитан на такую продолжительность, запасов воздуха, воды не хватит, даже со всеми натяжками. Прогноз неутешителен.
– Сергей Кожемякович, спасибо! Подготовьте, пожалуйста, представление к государственным наградам…
– В закрытом списке? – Министр нечаянно перебил президента.
– Разумеется. И наверное, посмертно… – Владилен Владиленович вяло посмотрел на министра обороны, вытащил черного вороного коня из ровного строя шахматных фигур, любезно расставленных Кожемяковичем, и направился к выходу: – Пойду к премьеру, проверю на нем Гомера!
Часть четвертая
Coda
Глава 1
Оживление на автостоянке начинается примерно около шести часов утра. Редкие автовладельцы, ответственно относящиеся к своей работе, стягиваются к машинам, зябко поеживаясь на ветру. Кто-то заглядывает под капот автомобиля, проделывая известные положенные по эксплуатации процедуры, проверяют уровень масла, силясь рассмотреть нужные на щупе метки, отворачивают неподатливые крышки бачков тормозной жидкости и антифриза, бегают, как угорелые, с манометром, измеряя давление в шинах. Кто-то, наоборот, поверхностно относящиеся к техническому состоянию авто, недовольно запихивают себя в салон, спешно запускают двигатель и без прогрева вылетают прочь со стоянки. Кто-то же бережно смахивает прилипшую пыль ветошью, попрыскивая предварительно на стекло моющим средством из пластикового бутылька.
