Я поприветствовал короля, он в ответ поприветствовал меня. Затем последовала долгая и неловкая пауза. Никто из нас не знал, что сказать.
— Эффендим [господин], вы сами вынудили нас сделать то, что мы сделали, — произнес, наконец, я.
Ответ Фарука поразил меня.
— Я знаю, — сказал он. — Вы сделали то, что я всегда мечтал сделать сам.
Я был так удивлен, что больше не мог придумать, что сказать. Я отдал ему честь, и другие сделали то же самое. После этого Фарук обменялся со всеми рукопожатиями.
— Надеюсь, вы хорошо позаботитесь об армии, — сказал он. — Вы же знаете, что ее создал мой дед.
— Египетская армия находится в надежных руках, — ответил я.
— Ваша задача будет трудной. Знаете, не так-то легко управлять Египтом, — были прощальные слова короля{14}.
Но генералу Нагибу фактически так и не пришлось управлять Египтом. Настоящим лидером в стране был Насер, и вскоре это стало очевидно.
С июльской революцией 1952 года в египетскую политику пришло новое поколение. Среди членов движения «Свободные офицеры», средний возраст которых составлял 34 года, 50-летний Нагиб казался стариком. Все они были коренными египтянами, родившимися в провинции и сделавшими успешную военную карьеру, — так же как сторонники полковника Ахмада Ораби в 1880-х годах.
Как и Ораби и его сподвижники, «Свободные офицеры» были недовольны привилегированным положением турко-черкесских элит, окружавших королевскую семью. Одним из первых декретов после прихода к власти они отменили все турецкие титулы, такие как бек и паша, которые, по их словам, «раздавались слабым королем… людям, их не заслуживавшим»{15}.
Вслед за титулами египетская аристократия лишилась и своей земли. «Свободные офицеры» инициировали крупную аграрную реформу, приняв закон, который ограничивал индивидуальное владение землей 200 акрами (около 80 гектаров). Обширные земельные владения королевской семьи были конфискованы, а 1700 крупным землевладельцам стоимость их участков была компенсирована 30-летними облигациями. В общей сложности у египетской аристократии было изъято около 365 000 акров (около 150 000 гектаров) земли. Все это было перераспределено между крестьянами, чьи владения составляли не более пяти акров (около двух гектаров). Столь радикальная аграрная реформа накалила отношения между «Свободными офицерами» и премьер-министром Али Махиром, который представлял интересы гражданских землевладельческих элит, и в сентябре 1952 года тот подал в отставку.
Между тем земельная реформа 1952 года принесла «Свободным офицерам» весомые политические выгоды. Она улучшила положение лишь небольшой части сельских жителей Египта — около 146 000 семей при общей численности населения 21,5 млн человек, — но «Свободные офицеры» получили от египетского народа колоссальный кредит доверия{16}. Поддержка народных масс придала военным необходимую уверенность, чтобы открыто выйти на политическую арену и взять бразды правления страной в свои руки.
С первых же шагов в политике «Свободные офицеры» показали, что они собираются играть главенствующую роль. В сентябре 1952 года генералу Нагибу было поручено сформировать новое, в основном гражданское правительство. В свою очередь, Насер создал из руководства «Свободных офицеров» так называемый Совет революционного командования (СРК), чтобы заниматься проведением в жизнь революционных преобразований — формально в сотрудничестве с правительством Нагиба, но на деле все чаще в противостоянии с ним. Военные быстро очистили египетскую политику от партийного плюрализма. В январе 1953 года, в ответ на усиливающееся давление со стороны «Вафд» и «Братьев-мусульман», СРК добился запрещения политических партий и экспроприации их средств в пользу государства. Взамен полковник Насер создал новую финансируемую государством партию под названием «Освободительный съезд». Он утверждал, что именно межпартийная борьба была причиной политических неудач Египта в межвоенные годы, и надеялся, что «Освободительный съезд» будет способствовать мобилизации народной поддержки нового режима. Военные окончательно порвали со старым порядком, когда 18 июня 1953 года СРК объявил об упразднении монархии. Египет был провозглашен республикой, и Мухаммад Нагиб стал ее первым президентом. Впервые с эпохи фараонов Египтом управляли коренные египтяне. Как заметила Навал ас-Саадави, Нагиб стал «первым египтянином, возглавившим нашу страну со времен фараона Менеса»{17}.
Отныне власть принадлежала народному правительству, которое пользовалось широкой поддержкой масс. «Атмосфера в стране изменилась, — вспоминала ас-Саадави. — Раньше люди ходили молча, с мрачными лицами. Теперь же незнакомцы улыбались друг другу на улице, желали доброго утра, интересовались здоровьем, обсуждали свежие новости, поздравляли со свершившейся революцией, пытались прогнозировать будущее и каждый день ожидали перемен к лучшему».
Новому египетскому правительству нужно было оправдать эти ожидания. Но, как и предсказывал король Фарук, это была трудная задача. От старого режима новая власть унаследовала колоссальные экономические проблемы. Египет был преимущественно аграрной страной, но из-за обширных пустынных территорий возможности сельскохозяйственного производства были ограничены. Чтобы расширить обрабатываемые площади, требовались значительные водные ресурсы для орошения засушливых земель. Египетская промышленность была развита очень слабо. В 1953 году доля сельского хозяйства в ВВП страны составляла 35 %, тогда как доля промышленности — всего 13 % (оставшиеся 52 % приходились на услуги){18}. Низкие темпы индустриализации были в значительной степени обусловлены недостатком государственных и частных инвестиций. Общий прирост населения превышал темпы создания рабочих мест, в результате чего все меньше египтян могли получить стабильную работу, необходимую для повышения уровня жизни.
Совет революционного командования нашел радикальное решение всех проблем: построить на Ниле мощную гидроэлектростанцию с плотиной и водохранилищем. Место для строительства гидроузла было выбрано в Верхнем Египте, недалеко от города Асуан. Новая высотная Асуанская плотина должна была обеспечить достаточно водных ресурсов, чтобы увеличить площадь обрабатываемых земель с 6 до 8–9,5 млн акров, и генерировать достаточно электроэнергии, чтобы создать условия для индустриализации Египта и гарантировать доступность электроэнергии{19}. Загвоздка была в том, что стоимость такого проекта составляла сотни миллионов долларов, а таких денег у Египта не было.
Было очевидно, что проект по строительству Асуанского гидроузла, призванного обеспечить экономическую независимость страны, можно было профинансировать и реализовать только с внешней помощью. Египет ревностно относился к своему суверенитету и не желал им поступаться. Но в скором времени стало ясно, что с международным сообществом невозможно договориться, не идя на компромиссы.
