Отношения между Египтом и Израилем ухудшились после подписания в 1954 году англо-египетского соглашения о выводе войск. Бен-Гурион считал, что присутствие британцев в зоне Суэцкого канала создавало жизненно важный буфер между Египтом и Израилем, и устранение этого буфера должно было неизбежно привести к катастрофе. В июле 1954 года израильская военная разведка организовала в Египте диверсионную операцию, которая предусматривала проведение терактов против британских и американских учреждений в Каире и Александрии. Израильтяне надеялись спровоцировать кризис в отношениях между Египтом, Великобританией и Соединенными Штатами, чтобы заставить британцев пересмотреть решение о выводе войск из зоны канала{23}. Но один из израильских диверсантов был пойман на месте, когда пытался установить взрывное устройство, и операция оказалась раскрыта. В Израиле разразился громкий политический скандал, названный «Делом Лавона» (в честь тогдашнего министра обороны Пинхаса Лавона, которого обвинили в провале операции). В Египте было арестовано 13 израильских агентов, двоих из них казнили, один покончил с собой в тюрьме, а остальных приговорили к длительным тюремным срокам.
Дело Лавона и казнь израильских агентов еще больше обострили отношения между Египтом и Израилем. Бен-Гурион, который за год до того ушел в отставку, уступив кресло премьер-министра миролюбивому Моше Шарету, был вынужден снова встать у руля страны — сначала в должности министра обороны, а затем и премьер-министра. Свое возвращение к власти он отметил разгромным нападением на силы египтян в секторе Газа 28 февраля 1955 года.
Сектор Газа был единственной областью подмандатной Палестины, оставшейся под контролем Египта по окончании первой арабо-израильской войны 1948–1949 годов. Там укрылись сотни тысяч палестинских беженцев. Они постоянно проникали на территорию Израиля, одни — чтобы забрать свое имущество из наспех покинутых домов, другие — чтобы отомстить евреям, изгнавшим их с родной земли. Два таких набега, совершенных палестинскими боевиками в феврале 1955 года, были использованы израильским правительством как предлог для карательной операции. Две группы израильских парашютистов высадились в секторе Газа и разгромили местную штаб-квартиру египетской армии. 37 египетских солдат были убиты, 31 ранен. Израиль наглядно продемонстрировал свое военное превосходство, и Насер знал, что его дни сочтены, если он не обеспечит свою армию самым современным оружием, что позволит ей противостоять израильтянам.
Израильская операция в секторе Газа загнала Насера в угол. Он отчаянно нуждался в иностранной военной помощи, но при этом не мог пойти ни на какие уступки, чтобы получить ее. Британцы и американцы продолжали давить на Насера, требуя заключения регионального оборонительного союза в обмен на поставки современного вооружения. Теперь англосаксонские державы требовали от Насера присоединения к так называемому Багдадскому пакту — альянсу, созданному под эгидой НАТО, чтобы противостоять советской экспансии в регионе. Первоначально, в феврале 1955 года, договор заключили Турция и Ирак, и в течение года к нему примкнули Пакистан, Иран и Великобритания. Насер выступал категорически против Багдадского пакта, считая, что за ним стоят британцы с их стремлением закрепиться на Ближнем Востоке и усилить влияние своих хашимитских союзников в Ираке в противовес правительству «Свободных офицеров» в Египте. Насер открыто осуждал Багдадский пакт и приложил все силы к тому, чтобы помешать присоединению к нему других арабских государств, несмотря на посулы британцев и американцев.
Британское правительство во главе с премьер-министром Энтони Иденом начало видеть за каждой своей неудачей на Ближнем Востоке влияние Насера и ужесточило политику в отношении египетского руководства. На фоне нарастающего антагонизма между Насером и Иденом не было и речи о том, чтобы Британия согласилась поставлять в Египет современное вооружение.
Не договорившись с англосаксами, Насер попытался получить военную помощь у французов. Но у Франции также имелись серьезные претензии к Насеру из-за того, что он поддерживал националистические движения в Северной Африке. Националисты в Тунисе, Марокко и Алжире активизировали борьбу за независимость от Франции и смотрели на Египет не только как на образец для подражания, но и как на союзника. Со своей стороны, Насер сочувствовал североафриканским националистам и рассматривал их борьбу против империализма как часть более широкого сопротивления арабского мира иностранному господству. Хотя он не мог помочь им финансовыми и военными ресурсами, но был рад дать убежище и позволить использовать Египет как плацдарм для ведения антиколониальной борьбы.
Пока Насер покрывал североафриканских националистов, французы отказывались предоставлять ему военную помощь. Вынужденный выбирать между арабами и французами, Насер выбрал арабов. Это еще больше разозлило французов, которые понимали, что их борьба с арабским национализмом обречена на поражение.
Капитуляция Франции перед нацистской Германией в начале Второй мировой войны нанесла сокрушительный удар по ее авторитету в Северной Африке. Деморализованные колониальные чиновники, подчинявшиеся коллаборационистскому режиму Виши, мало напоминали представителей великой имперской державы. Националисты в Тунисе, Алжире и Марокко воспрянули духом, ободренные кажущейся слабостью французов.
В ноябре 1942 года американские войска легко разгромили силы правительства режима Виши в Марокко. Два месяца спустя президент Франклин Рузвельт и премьер-министр Уинстон Черчилль встретились в Касабланке, чтобы разработать план североафриканской кампании. Они пригласили марокканского султана Мухаммада V присоединиться к ним за обедом, на котором Рузвельт открыто критиковал французский империализм. На встрече также присутствовал сын султана Хасан, который впоследствии взошел на марокканский трон как король Хасан II. По его словам, Рузвельт заявил, что «колониальная система устарела и обречена». Черчилль, будучи премьер-министром имперской державы, возразил ему, но Рузвельт продолжал настаивать на своем. «Он сказал, что по окончании войны — которое, как он надеялся, было не за горами — Марокко обретет независимость в соответствии с принципами Атлантической хартии», — вспоминал Хасан. Более того, Рузвельт пообещал Марокко американскую экономическую помощь, когда та станет независимым государством{24}.
Слова Рузвельта стали известны далеко за пределами обеденного зала. Через две недели после этого визита группа марокканских националистов подготовила манифест, в котором, ссылаясь на прописанное в Атлантической хартии право народов на самоопределение, потребовала предоставить Марокко независимость. Этот манифест был разослан правительствам США, Великобритании и Франции. Султан даже предложил объявить войну Германии и Италии и начать военные действия на стороне антигитлеровской коалиции. Но на тот момент британцы и американцы уже договорились о поддержке генерала Шарля де Голля, и, вместо того чтобы пойти навстречу требованию марокканцев, в июне 1943 года американцы передали Марокко под контроль «Свободной Франции». Марокканцам ничего не оставалось, кроме как добиваться независимости своими силами. Что они и начали делать.
