По мере того как появлялось все больше доказательств британского сговора с Израилем — например, над Синайским полуостровом были замечены британские самолеты-разведчики, — египтянам пришлось признать немыслимое. Хайкал вспоминал: «Насер не мог заставить себя поверить в то, что Иден, всегда заявлявший о своем глубоком понимании Ближнего Востока, решил поставить под угрозу безопасность всех дружественных Британии государств и репутацию самой Британии в арабском мире, вступив вместе с Израилем в войну против арабской страны»{36}.
Соединенные Штаты также не могли поверить своим глазам, наблюдая за разворачивающимся Суэцким кризисом. Не то чтобы сами американцы чурались подобных тактик — Центральное разведывательное управление активно участвовало в подготовке госпереворота в Сирии, который был запланирован на тот самый день, когда Израиль напал на Египет{37}. Сирия принимала экономическую помощь от СССР, и Соединенные Штаты хотели сдержать угрозу советской экспансии на Ближнем Востоке путем смены сирийского правительства. Такие методы отстаивания своих интересов вполне соответствовали убеждениям США в 1956 году.
Проблема была в том, что администрация Эйзенхауэра считала Суэцкий кризис абсолютно иррациональным. В разгар холодной войны Британия и Франция продолжали вести себя как имперские державы. С точки зрения американцев единственной геостратегической игрой, действительно имевшей значение, было сдерживание советской экспансии на Ближнем Востоке и в других частях мира. Для них было непостижимо, что их ключевые союзники по НАТО, Великобритания и Франция, воюют за водный путь, ведущий к бывшим имперским владениям в Южной и Юго-Восточной Азии. Эйзенхауэр также был разгневан тем, что его европейские союзники начали такую крупную военную операцию без консультаций с Соединенными Штатами. Но британское и французское правительства отлично понимали, что, если бы они уведомили американцев, те решительно воспротивились бы Суэцкой кампании. Поэтому они предпочли оставить Вашингтон в неведении.
С точки зрения американцев Суэцкий кризис был непоправимой катастрофой во всех отношениях. На тот момент на международной арене произошло куда более важное событие, которой затмило собой даже срыв американской тайной операции в Сирии. 23 октября, за шесть дней до нападения Израиля на Египет, в Венгрии вспыхнула революция. Студенческие демонстрации против просоветского режима в Будапеште быстро переросли в общенациональное восстание. В течение нескольких дней поддерживаемое СССР правительство пало. Популярный в народе политик Имре Надь, который в свое время занимал пост премьер-министра и был отстранен от власти за свои реформистские взгляды, сформировал новый кабинет и немедленно объявил о выходе Венгрии из Варшавского договора, что означало прекращение военного сотрудничества с СССР и другими странами Варшавского блока. Это была первая трещина в «железном занавесе», отделявшем контролируемую СССР Восточную Европу от Запада, и наиболее значимым событием с начала холодной войны.
Прилагая в рамках ООН все усилия, чтобы защитить Венгрию от возмездия со стороны СССР, администрация Эйзенхауэра в ярости наблюдала за тем, как британцы и французы начали военную операцию в Северной Африке. Англо-французское вторжение в Египет отвлекло внимание международного сообщества от ситуации в Венгрии, что играло на руку Советскому Союзу. 31 октября британская и французская авиация подвергла бомбардировке египетские авиабазы, а в начале ноября в зоне Суэцкого канала был высажен англо-французский десант. Советские дипломаты заняли позицию борцов за правое дело, выступая в защиту Египта от агрессии Запада, в то время как СССР без лишней шумихи развернул в Венгрии свои войска и восстановил контроль над Восточной Европой. Сплоченность НАТО была подорвана именно в тот момент, когда Западу нужно было выступить единым фронтом против СССР. Эйзенхауэр возложил всю ответственность за потерю Венгрии на Великобританию и Францию.
Между тем Насер понимал, что Египет вряд ли сумеет выстоять в войне против трех хорошо вооруженных армий. В первые же дни войны он приказал своим войскам отступить из сектора Газа и с Синайского полуострова, которые были быстро оккупированы израильтянами, и сосредоточиться на защите зоны канала. Навал ас-Саадави, которая в то время работала врачом в сельской больнице в дельте Нила, вспоминала обращение Насера к народу, которое «звучало из тысяч радиоприемников в домах и на улицах»: «Мы будем сражаться, пока не изгоним захватчиков с нашей земли. Мы никогда не сдадимся». Как и в былое время, его непобедимая сила духа воодушевила египетский народ и подняла его на борьбу. Люди принялись в массовом порядке записываться добровольцами на фронт. «Я тоже решила снять докторский халат и надеть военную форму», — вспоминала ас-Саадави.
Как и многие ее соотечественники, ас-Саадави была готова отправиться в зону военных действий, но так и не получила повестку и была вынуждена следить за событиями из дома. Когда 6 ноября англо-французский десант высадился у Порт-Саида и взял в осаду город, она, как и все египтяне, пришла в ужас. «Их самолеты сбрасывали на город тысячи бомб и ракет, военные корабли обстреливали его с моря, по улицам грохотали танки, а на крыши домов приземлялись парашютисты», — писала ас-Саадави. Добровольческие формирования воевали плечом к плечу с египетской армией. «Отряды ополченцев, среди которых было много молодежи, вооруженные винтовками, гранатами и коктейлями Молотова, мужественно сражались с врагом»{38}. По оценкам, в военных действиях в зоне канала погибло около 1100 гражданских лиц.
США пытались надавить на Великобританию и Францию, чтобы заставить их прекратить боевые действия и вывести войска из Египта. Но те игнорировали все усилия американцев и использовали свое право вето в Совете безопасности ООН, чтобы препятствовать принятию резолюций, ограничивающих их действия в зоне Суэцкого канала. В конце концов, когда Советский Союз и его союзники заявили о готовности вмешаться в конфликт на стороне Египта, администрация Эйзенхауэра прибегла к прямым угрозам, чтобы вынудить Великобританию и Францию немедленно прекратить огонь. Американцы пообещали выдворить обе страны из НАТО, а также продать часть своего пакета стерлинговых облигаций, что обрушило бы британскую валюту и оказало бы катастрофическое влияние на британскую экономику. На этот раз угрозы оказались действенными, и 7 ноября Великобритания и Франция подчинились требованию ООН о прекращении огня. К 22 декабря 1956 года все британские и французские войска были выведены из Египта, а последние израильские солдаты покинули египетскую землю в марте 1957 года, уступив место недавно созданным миротворческим силам ООН.
Для Египта Суэцкий кризис стал классическим примером военного поражения, обращенного в политическую победу. Смелая риторика Насера и брошенный им дерзкий вызов не были подкреплены никакими военными успехами. Однако сам факт того, что Египту удалось выжить в этом противостоянии, был воспринят как крупная политическая победа, и египтяне — вместе с огромным количеством сторонников Насера по всему арабскому миру — торжествовали так, будто Насер действительно разгромил врагов Египта. Что касается самого Насера, то теперь он мог быть уверен в том, что национализация Суэцкого канала не вызовет дальнейших проблем и что Египет наконец-то обрел полный суверенитет.
