Для израильтян Суэцкая война стала одновременно и военной победой, и политическим поражением. Бен-Гурион был раздосадован тем, что под давлением международного сообщества ему пришлось вывести войска с оккупированной египетской территории, но Израиль в очередной раз продемонстрировал арабским соседям свое военное превосходство. В то же время участие Израиля в Трехсторонней агрессии только укрепило арабский мир во мнении о том, что это государство проводит империалистическую политику в Ближневосточном регионе.
Связь Израиля с империалистическими державами еще сильнее оттолкнула от него арабский мир, который категорически отказывался признавать еврейское государство и мирно сосуществовать с ним. Отныне поражение Израиля стало рассматриваться арабами как ключевое условие не только освобождения Палестины, но и избавления всего Ближнего Востока от западного империализма, что было мощнейшими идеологическими препятствиями на пути к миру на протяжении 1950-х годов.
Франция много проиграла в этом конфликте. Участие в Суэцком кризисе окончательно подорвало ее авторитет в Алжире и ослабило влияние в арабском мире в целом. После этого до конца 1950-х она отказалась от дальнейших попыток распространить свое влияние на арабские государства и начала открыто поддерживать Израиль. Сразу по окончании Суэцкого кризиса французы обеспечили израильтян новейшим вооружением и помогли создать свою ядерную программу, поставив им в 1957 году атомный реактор мощностью вдвое больше изначально обещанной.
Но главным проигравшим в Суэцком кризисе стала Великобритания, придававшая большое значение своему влиянию в арабском мире. Решение о вступлении в войну вызвало колоссальную внутреннюю оппозицию и привело к отставке ряда высокопоставленных чиновников в правительстве и министерстве иностранных дел. Энтони Иден пережил тяжелейший нервный срыв и в январе 1957 года ушел с поста премьер-министра. Последствия Суэцкой войны для положения Великобритании на Ближнем Востоке были поистине катастрофическими. По словам Хайкала, «после этих событий ни один арабский лидер не желал быть другом Британии и врагом Насера. Суэцкая война стоила британцам Аравии»{39}.
Выдающиеся успехи Насера принесли ему безоговорочное лидерство в арабском мире, а победы над империализмом и призывы к солидарности сделали признанным вождем арабских националистов по всему Ближневосточному региону. Благодаря развитию радиовещания и распространению доступных переносных радиоприемников в 1950-е годы Насер получил возможность обращаться к арабским народам напрямую, через все границы. В эпоху массовой неграмотности радио позволяло Насеру охватить гораздо более широкую аудиторию, чем газеты.
В те времена самой мощной и популярной радиостанцией в арабском мире была базирующаяся в Каире «Саут аль-араб» («Голос арабов»). Созданная в 1953 году, чтобы пропагандировать идеи египетской революции, станция «Голос арабов» транслировала новостные, политические и развлекательные передачи. Она помогала арабам почувствовать себя единым народом несмотря на национальные границы и продвигала идеи арабского национализма и панарабского единства. Ее передачи слушали люди во всех уголках арабского мира. «Люди приникали к радиоприемникам, — вспоминал один из современников, — особенно когда транслировались националистические песни, которые призывали арабов поднять головы и защитить свое достоинство и свои земли от оккупации»{40}.
Насер завоевал арабский мир посредством радио. Через «Голос арабов» он мог оказывать давление на другие арабские правительства, действуя поверх их голов и обращаясь напрямую к их гражданам. В докладе о политической ситуации в Ливане в 1957 году директор ливанской разведки Амир Фарид Шехаб писал: «Политическая пропаганда Насера завладела умами мусульманских масс, считающих его единственным вождем арабов. Благодаря влиянию египетских и сирийских радиостанций и достижениям Насера в Египте они не хотят видеть своим лидером никого другого, кроме него»{41}.
Некоторые арабские националисты восприняли призывы Насера к арабскому единству буквальнее, чем предполагал даже сам египетский президент, и в первую очередь это касалось Сирии.
После военного переворота 1949 года, когда Хосни аз-Заим сверг законного президента Шукри аль-Куатли, Сирия погрузилась в состояние политической турбулентности. За эти несколько лет — с 1949 по 1955 год, когда аль-Куатли снова вернулся к власти, — она пережила пять разных правительств и летом 1957 года оказалась на пороге полного политического раскола. На внешнеполитической арене страна была втянута в противостояние между Советским Союзом и Соединенными Штатами (которые в 1956 году собирались свергнуть правительство аль-Куатли), а также в соперничество между арабскими государствами. Изнутри ее раздирали глубокие политические разногласия, подогреваемые революционными настроениями{42}.
Двумя наиболее влиятельными партиями в стране в конце 1950-х годов были Коммунистическая партия Сирии и «Партия арабского возрождения», больше известная как «Баас» («Возрождение»). «Баас» была основана Мишелем Афляком и Салах ад-Дином Битаром в начале 1940-х годов как светская партия, продвигающая идеи панарабизма и антиимпериализма под лозунгом «Единая арабская нация, несущая Вечное послание». «Баас» выступала за отказ от узкого национализма в рамках отдельных государств в пользу национализма, объединяющего все арабские народы. Идеологи «Баас» утверждали, что арабы могут добиться полной независимости от внешнего влияния, а также социальной справедливости у себя дома только через достижение полного единства. Они предлагали утопическое видение единого арабского государства, свободного от империалистических границ, навязанных Версальским миром 1919 года. В конце 1940-х годов отделения «Баас» появились в Ливане, Иордании и Ираке.
Хотя в 1960-е годы баасизм превратился в серьезную политическую силу, каковой остается и по сей день, в 1950-х годах позиции «Баас» в Сирии были относительно слабы. Будучи партией образованного среднего класса, она не пользовалась поддержкой широких народных масс. На выборах 1955 года «Баас» получила меньше 15 % мест в сирийском парламенте. Понимая, что ей требуется сильный союзник, партия нашла его в лице египетского лидера. «Баас» активно поддерживала Насера как из-за схожести взглядов — его антиимпериалистическая и панарабская риторика была очень близка их собственной, — так и в стремлении воспользоваться его огромной популярностью у сирийского народа в собственных интересах.
Коммунистическая партия меньше нуждалась в Насере, поскольку ее позиции укреплялись вместе с ростом советского влияния в стране. Сирийские коммунисты даже в какой-то мере опасались египетского президента, который у себя дома запретил Коммунистическую партию. Тем не менее они тоже стремились получить дивиденды от популярности Насера.
В 1957 году и «Баас», и коммунисты обратились к Насеру с предложениями об объединении Сирии и Египта, пытаясь перещеголять друг друга в соперничестве за благосклонность египетского лидера. Тогда как «Баас» предложила федеративный союз, коммунисты подняли ставки и предложили полное слияние двух стран в единое государство, уверенные в том, что Насер отвергнет это предложение. Это была всего лишь политическая игра, поскольку ни «Баас», ни коммунисты не имели полномочий на заключение подобных соглашений с Египтом.
