Как раз когда ситуация накалилась, Советский Союз организовал для египетского правительства «утечку» ложных разведданных о том, что израильтяне якобы концентрируют войска на сирийской границе. Несомненно, СССР был раздосадован тем, с какой легкостью израильтяне на французских «Миражах» справились с новейшими советскими истребителями МиГ-21, состоявшими на вооружении сирийских ВВС. Поскольку между Сирией и Египтом был заключен пакт о взаимной обороне, в случае нападения израильтян на Сирию Египет обязан был тоже вступить в войну. Возможно, СССР рассчитывал с помощью этой дезинформации заставить египтян мобилизовать свои вооруженные силы и помешать Израилю, напугав его перспективой войны на два фронта.
Насер располагал и точными разведданными, включая аэрофотосъемку, которые доказывали, что израильтяне не перебрасывают войска к сирийской границе, но продолжал вести себя так, будто война неизбежна. Вероятно, он рассчитывал сыграть в свою игру и одержать победу над Израилем, не сделав ни единого выстрела: распространить советскую дезинформацию об израильской угрозе для Сирии, развернуть египетские войска на израильской границе в качестве сдерживающего фактора, после чего заявить, что израильтяне отвели войска от сирийской границы и отказались от своих военных планов под давлением Египта. Каковы бы ни были его мотивы, Насер решил действовать на основе ложных советских разведданных и 16 мая отдал приказ о переброске армейских подразделений к израильской границе на Синайском полуострове. Это стало первым просчетом египетского лидера — и первым шагом на пути к войне.
Первоочередной задачей, стоявшей перед Насером, было создание видимости реальной угрозы для израильтян. Поскольку его лучшие военные части — 50 000 солдат — все еще находились в Йемене, Насеру пришлось призвать на службу всех резервистов. Чтобы представить свою армию более грозной, чем она была на самом деле, Насер приказал всем войскам перед отправкой на Синай проходить маршем в сопровождении танков и другой боевой техники по улицам Каира. Эта демонстрация силы преследовала две цели: воодушевить египетский народ и напугать израильтян. «Наши войска специально заставляли маршировать по улицам Каира у всех на виду, — рассказывал генерал Абд аль-Гани аль-Гамази. — Их видели не только наши граждане, но и иностранцы. Эти парады широко освещались в средствах массовой информации вопреки всем мерам безопасности»{20}.
Непрерывный поток отправлявшихся на Синай воинских частей подогревал общественные ожидания относительно грядущей войны. Никто из миллионов сторонников Насера ни на мгновение не сомневался в том, что египетский лидер приведет арабский мир к триумфальной победе над «сионистским образованием» и к долгожданному освобождению Палестины. Между тем сам Насер, кажется, всерьез не готовился к войне — египетские силы перебрасывались на Синайский полуостров без какой-либо четкой цели, словно бы для того, чтобы просто запугать израильтян своей численностью. Как сетовал генерал аль-Гамази, «были созданы оптимальные условия для того, чтобы Израиль спокойно подготовился к войне». Израильские военные стратеги имели точные данные о численности египетских войск и их военно-технической оснащенности. Им даже не нужно было прибегать к помощи разведки: они могли увидеть все на экране телевизора.
На Синайском полуострове египетские войска столкнулись с чрезвычайными вооруженными силами (ЧВС) Организации Объединенных Наций. После Суэцкого кризиса 1956 года они были направлены на Синай для поддержания мира между Египтом и Израилем. В их состав входили 4500 военнослужащих, которые размещались на 41 наблюдательном пункте в секторе Газа, вдоль израильско-египетской границы и в Шарм-аш-Шейхе на южной оконечности полуострова.
Теперь международные миротворческие силы стали препятствием на пути египтян. Начальник египетского штаба армии обратился к командующему ЧВС с требованием отвести войска ООН от восточной египетско-израильской границы. Командующий ЧВС передал запрос генеральному секретарю У Тану, и тот ответил, что потребовать вывода сил ООН со своей территории — суверенное право Египта, но что он, со своей стороны, может одобрить только полный вывод войск. У Тан заявил, что ЧВС ООН являются единым подразделением, поэтому бессмысленно выводить миротворцев из пограничного района и оставлять их в секторе Газа и у Тиранского пролива. Обдумав ответ генерального секретаря, 18 мая Насер потребовал полного вывода сил ООН с Синайского полуострова. Последняя группа ЧВС ООН покинула территорию Египта 31 мая. Внезапно между египтянами и израильтянами не осталось буфера, и напряженность между двумя странами достигла крайней точки. Это было вторым просчетом Насера, приблизившим его к войне.
Вывод сил ООН создал для Насера непредвиденную дипломатическую проблему. С 1957 года Тиранский пролив находился под контролем ООН и был открыт для свободного прохода всех судов независимо от флага и конечного пункта назначения. Благодаря этому Израиль на протяжении десяти лет имел свободный доступ из своего порта Эйлат в Красное море. Сразу после вывода сил ООН пролив вернулся под египетский суверенитет, и арабские страны начали требовать от Египта закрыть пролив для израильского судоходства, а также для всех судов, направляющихся в Эйлат. Как вспоминал Анвар Садат, «многие арабские братья критиковали египтян за то, что они оставили Тиран открытым для международного, и особенно для израильского судоходства».
В накаленной атмосфере мая 1967 года Насер поддался давлению. Он созвал заседание Верховного исполнительного комитета Арабского Социалистического Союза, в который входили главнокомандующий вооруженными силами фельдмаршал Абд аль-Хаким Амер, премьер-министр Сидки Сулейман, председатель Национального собрания Анвар Садат и другие ключевые фигуры из рядов «Свободных офицеров». «Сейчас, когда наши войска сконцентрированы на Синае, — размышлял вслух Насер, — шансы, что начнется война, составляют пятьдесят на пятьдесят. Но если мы закроем пролив [Тиран], война начнется с вероятностью в сто процентов». Насер обратился к главнокомандующему вооруженными силами Египта и спросил: «Готова ли наша армия к войне, Абд аль-Хаким?» Тот браво ответил: «Клянусь своей головой! Наши войска в полном порядке!»{21}
22 мая Египет объявил о закрытии Тиранского пролива для израильского судоходства и для всех нефтяных танкеров, направляющихся в Эйлат. Насер был прав в своей оценке вероятности конфликта. Израиль расценил перекрытие этого стратегического морского пути как повод к войне.
К концу мая арабский мир отказался от всяких попыток избежать военного конфликта. Арабская общественность, болезненно переживавшая поражения в войнах 1948 и 1956 годов и в непрекращающейся череде более мелких противостояний, с нетерпением ждала, когда же Израилю наконец-то будет нанесен смертельный удар. Подогреваемый СМИ ажиотаж вокруг мобилизации египетских войск заставил арабов поверить в то, что момент расплаты близок. Более того, сразу три арабских государства собирались обрушить на Израиль свою военную мощь. Сирия и Египет уже были связаны пактом о взаимной обороне, а 30 мая в Каир прилетел иорданский король Хусейн и выразил намерение присоединиться к их союзу. Современное вооружение, единство цели, сильный лидер — казалось, у арабов было все, чтобы одержать над израильтянами решающую победу. Но на самом деле арабы были готовы к войне меньше, чем когда-либо.
