Генерал аль-Гамази был настроен не повторять ошибок Шестидневной войны. Он, как никто другой, знал, к чему привела неподготовленность Египта и слабая координация действий арабских армий в 1967 году. Первым приоритетом египетских военных стратегов было договориться с Сирией об одновременном нападении на Израиль. Сирийцы жаждали вернуть Голанские высоты ничуть не меньше, чем египтяне — Синайский полуостров. В январе 1973 года между Сирией и Египтом было заключено сверхсекретное соглашение об объединенном командовании вооруженными силами.
Теперь военным стратегам нужно было выбрать идеальную дату для нападения, которая дала бы им преимущество полной внезапности. Аль-Гамази и его команда изучили морские астрономические ежегодники, чтобы подобрать идеальные условия для пересечения Суэцкого канала с точки зрения лунной освещенности и приливных течений. Они также изучили еврейский религиозный и политический календарь в поисках таких событий, когда израильские военные и гражданское население были бы меньше всего готовы к отражению атаки. «Мы обнаружили, что один из главных еврейских праздников, Йом-Киппур, выпадает на субботу. Что еще важнее, это был единственный день в году, когда в соответствии с религиозными традициями в Израиле не работало ни радио, ни телевидение и были закрыты все учреждения. Это означало, что в этот день израильтяне не могли бы провести быструю и полную мобилизацию своих резервов»{14}. Приняв во внимание все эти факторы, аль-Гамази и его офицеры рекомендовали начать нападение в субботу 6 октября 1973 года.
Пока генералы готовили египетскую армию к войне, Садат отправился в Эр-Рияд, чтобы договориться об открытии против Израиля и его союзников еще одного фронта — нефтяного. В конце августа 1973 года Садат прибыл с необъявленным визитом к королю Фейсалу — сообщить о своих тайных военных планах и попросить у него поддержки. Успех этой миссии был довольно сомнителен, поскольку после катастрофического опыта 1967 года король Фейсал категорически противился любым предложениям об использовании нефтяного оружия.
К счастью для Садата, к 1973 году мир стал гораздо более зависим от арабской нефти, чем это было в 1967 году. Добыча нефти в США достигла пика в 1970 году и теперь снижалась с каждым годом. Саудовская Аравия заменила Техас в роли стабилизирующего производителя, способного легко восполнять дефицит глобальных поставок, просто выкачивая больше нефти. Все это сделало Соединенные Штаты и промышленные державы более уязвимыми к нефтяному оружию, чем прежде. По оценкам арабских аналитиков, в 1973 году США импортировали из арабских стран около 28 процентов всей потребляемой нефти, Япония — 44 процента, а европейские страны — 70–75 процентов{15}. Будучи убежденным арабским националистом, саудовский король счел, что теперь его страна сможет эффективно применить свое нефтяное оружие, и пообещал Садату поддержать Египет в конфронтации с Израилем и его союзниками. «Но дайте нам время, — сказал Фейсал Садату. — Мы не хотим использовать свою нефть в качестве оружия в битве, которая продлится всего два или три дня и на этом закончится. Мы хотим увидеть битву, которая будет продолжаться достаточно долго, чтобы привлечь внимание всего мира»{16}. 1967 год научил саудовцев тому, что использовать нефтяное оружие, когда война уже завершилась, бесполезно и очень убыточно. Саудовский король хотел быть уверен том, что эта война продлится столько, сколько нужно, чтобы его оружие сработало.
Война началась в два часа дня в субботу 6 октября 1973 года. Сирийская и египетская армии одновременно атаковали Израиль на севере и на юге. Несмотря на все меры египтян по сохранению секретности, израильская разведка знала о планируемом нападении, хотя израильтяне ожидали более ограниченной операции, причем ближе к вечеру. Полномасштабная война на два фронта стала для них неприятным сюрпризом — первым, но не последним.
Под прикрытием шквального артиллерийского огня — аль-Гамази утверждал, что в первые минуты операции было сделано больше 10 000 залпов, — тысячи египетских десантников пересекли на шлюпках Суэцкий канал и бросились на штурм песчаных валов линии Бар-Лева с криками «Аллах акбар!». Египетские войска сумели преодолеть эту считавшуюся неприступной линию укреплений с очень небольшими потерями. «В 14:05 в Центр № 10 [центральный командный пункт] начали поступать сообщения с линии фронта, — вспоминал журналист Мухаммад Хайкал. — Президент Садат и [верховный главнокомандующий] Ахмад Исмаил не могли поверить своим ушам. Казалось, что они наблюдают за военными учениями. „Задача выполнена… задача выполнена…“ Все звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой»{17}.
Израильтяне на линии Бер-Лева также не могли поверить в происходящее. Погруженные в молитвы и ритуалы Йом-Киппура, они были застигнуты врасплох. Вскоре стало очевидно, что они не сумеют долго удерживать свои позиции под натиском превосходящих сил противника. Одновременно с этим сирийские танки прорвали израильские позиции на севере и продвинулись вглубь Голанских высот, а египетская и сирийская авиация атаковали ключевые военные объекты на территории Израиля.
Когда израильтяне наконец-то подняли в воздух свою авиацию, арабы не подпустили их истребители к линии фронта, задействовав против них советские зенитно-ракетные комплексы «Куб». Потеряв в первые часы войны только на Синайском фронте 27 самолетов, израильтяне были вынуждены удерживать свою авиацию на расстоянии 15 миль от зоны канала. Израильские танковые дивизии, отправленные на помощь войскам на линии Бар-Лева, наткнулись на сопротивление египетской пехоты, вооруженной советскими переносными противотанковыми установками, включая современные ПТУР (противотанковые управляемые ракетные снаряды). В первый же день израильтяне потеряли десятки танков.
Когда контратака израильских воздушных и сухопутных сил была успешно отбита, египетские военные инженеры установили мощные водометы и в буквальном смысле слова смыли песчаные валы линии Бар-Лева, открыв своим войскам путь через израильские позиции. Через канал были наведены понтонные мосты, и египетская пехота и бронетехника хлынули на восточный берег и дальше, вглубь Синайского полуострова.
К концу первого дня боевых действий около 80 000 египетских солдат пересекли линию Бар-Лева и окопались на позициях примерно в четырех километрах от берега канала. На северном фронте сирийские войска прорвали израильскую линию обороны на Голанских высотах и, нанося тяжелые потери израильской авиации и танковым бригадам, пробивались к озеру Кинерет. Благодаря внезапности нападения в первые часы войны инициатива полностью находилась в руках египтян и сирийцев, тогда как израильтяне отчаянно отбивались, столкнувшись с самой серьезной угрозой в истории существования своего государства.
В конце концов израильтяне смогли перегруппировать силы и перейти в наступление. В течение 48 часов они мобилизовали и развернули резервы, закрепились на позициях на Синайском полуострове и сосредоточили все усилия на севере в надежде разгромить сирийскую армию, прежде чем взяться за египтян. Чтобы противостоять израильскому контрнаступлению на Голанских высотах, на помощь сирийским войскам были направлены иракские, саудовские и иорданские пехотные и бронетанковые подразделения. На сирийском фронте начались самые ожесточенные бои за всю историю арабо-израильского конфликта, в ходе которых обе стороны несли огромные потери.
