Речь Абд аш-Шафи вызвала неоднозначную реакцию среди палестинцев на оккупированных территориях. Исламистское движение ХАМАС, решительно отвергавшее урегулирование на основе «двух государств», с самого начала объявило о своей оппозиции мирной конференции. Светское палестинское движение опасалось, что их делегация может подвергнуться столь сильному давлению со стороны США и Израиля, что будет вынуждена пойти на уступки, наносящие ущерб палестинским национальным устремлениям. После всех лет борьбы, включая четыре года Интифады, после всех жертв и страданий палестинцы хотели увидеть конкретные результаты.
Поскольку палестинцы могли выиграть от Мадридской конференции больше других, их приветственная речь была нацелена на будущее. Другие делегации уделили внимание историческому характеру конференции, не преминув воспользоваться случаем, чтобы упомянуть о прошлых и настоящих обидах. Ливанцы сосредоточились на продолжающейся израильской оккупации Южного Ливана, израильский премьер-министр педантично перечислил все попытки арабского мира уничтожить еврейское государство, а министр иностранных дел Сирии представил перечень «бесчеловечных действий Израиля» с тем, чтобы явно продемонстрировать свое отвращение к необходимости встречаться с израильтянами.
Три дня спустя делегаты отбросили остатки всякой дипломатичности и в заключительных речах не поскупились на взаимные оскорбления. Первым тон задал израильский премьер-министр Шамир. Он обрушился с жесткими нападками на сирийцев, предложив «привести массу фактов, наглядно демонстрирующих, что Сирия в полной мере заслуживает сомнительной чести считаться одним из самых репрессивных и тиранических режимов в мире». О палестинцах он отозвался с нескрываемым пренебрежением, заявив, что Абд аш-Шафи «приложил героические усилия, стараясь рассказать нам о страданиях своего народа», и обвинил его в «искажении истории и извращении фактов». По окончанию речи Шамир и израильская делегация спешно покинули конференц-зал под предлогом того, что им нужно соблюдать Шаббат.
Абд аш-Шафи не мог сдержать своего негодования, обращаясь к пустым креслам израильской делегации. «Палестинцы — это народ с законными национальными правами. Мы не „жители территорий“, не историческая аномалия, не препятствие к экспансионистским планам Израиля и не абстрактная демографическая проблема. Вы всячески стремитесь игнорировать этот факт, г-н Шамир, но мы, палестинцы, находимся здесь, перед вашими глазами и перед глазами всего мира, и никто не вправе отрицать наше существование».
Обмен оскорблениями достиг апогея, когда возмущенный сирийский министр иностранных дел достал британский плакат «Разыскивается преступник» с портретом Ицхака Шамира тех времен, когда Шамир сражался в рядах «банды Штерна» с британскими мандатными властями в Палестине. «Полюбуйтесь на нашего уважаемого господина Шамира в возрасте 32 лет, — язвительно воскликнул он, потрясая плакатом. — Целых 165 сантиметров роста! — фыркнул он. — Британцы разыскивали его как террориста. Да он и сам не скрывает, что был террористом. Насколько я помню, он как-то признался, что был причастен к убийству посредника ООН графа Бернадотта в 1948 году. И этот человек, который убивал миротворцев, теперь обвиняет в терроризме Сирию и Ливан!»{38}
Финальная вспышка гнева Фарука аш-Шараа, казалось, не предвещала ничего хорошего для перспектив арабо-израильского мира. На этой печальной ноте Мадридская конференция подошла к концу. Однако с завершением конференции начался новый этап арабо-израильских мирных переговоров под эгидой США, который включал двусторонние встречи для разрешения разногласий между Израилем и его арабскими соседями, а также многосторонние переговоры с участием более чем 40 государств и международных организаций для решения вопросов более глобального характера, таких как водные ресурсы, экология, контроль за вооружениями, проблема беженцев и региональное экономическое развитие. Несмотря на провал самого Мадридского процесса, он дал старт самым масштабным мирным переговорам между Израилем и арабскими государствами за всю 40-летнюю историю конфликта.
Двусторонние переговоры были призваны достичь арабо-израильского урегулирования по формуле «земля в обмен на мир» в соответствии с Резолюциями № 242 и № 338 Совбеза ООН. Но переговорный процесс осложнялся тем, что арабы и израильтяне по-разному трактовали эти резолюции. Арабские страны указывали на положение о «недопустимости приобретения территории путем войны», прописанное в преамбуле Резолюции № 242, и требовали полного ухода Израиля со всех арабских территорий, оккупированных в ходе Шестидневной войны 1967 года, в качестве обязательной предпосылки мира. Израильтяне, напротив, утверждали, что требование резолюции о «выводе израильских вооруженных сил с территорий, оккупированных во время недавнего конфликта» не касается всех территорий, и настаивали на том, что уже выполнили требования Резолюции № 242, когда вывели войска с Синайского полуострова после подписания мирного договора с Египтом. Израильтяне хотели, чтобы каждое арабское государство вело переговоры только от своего лица и пыталось найти взаимоприемлемое решение территориальных споров без всяких предварительных условий. В результате никакого прогресса в переговорах между Израилем и Ливаном, Сирией и Иорданией достигнуто не было.
В переговорах между Израилем и палестинцами ситуация была иной. Стороны согласились разделить переговорный процесс на два этапа: на первом предполагалось договориться об условиях установления палестинского самоуправления на протяжении пятилетнего переходного периода; на втором — определить условия окончательного урегулирования. Но как только переговоры начались, правительство Шамира сделало все, что в его силах, чтобы помешать их прогрессу, и активизировало поселенческую деятельность, чтобы расширить израильское присутствие на оккупированных территориях. В интервью, данном в 1992 году, Шамир подтвердил, что его правительство намеревалось сохранить Западный берег для израильских поселений и помешать палестинцам обрести государственность. «Мы собирались затянуть переговоры об автономии лет на десять, — сказал он, — и за это время мы бы поселили в Иудее и Самарии полмиллиона израильтян»{39}.
К разочарованию Шамира, на очередных выборах в 1992 году его партия потерпела поражение. К власти пришла коалиция лейбористских партий левого толка во главе с Ицхаком Рабином. Репутация Рабина, который в свою бытность министром обороны приказал солдатам «ломать кости» участникам Интифады, давала палестинским переговорщикам мало надежды на то, что «Рабин-костолом» превратится в «Рабина-миротворца»{40}.
В первые месяцы пребывания у власти Рабин продолжил политику своего предшественника в отношении двусторонних арабо-израильских переговоров. В декабре 1992 года активисты ХАМАС похитили и убили израильского пограничника. В ответ Рабин арестовал 416 палестинцев и депортировал их в Ливан без суда и следствия. В знак протеста все арабские делегации приостановили свое участие в переговорах. Рабин показал себя еще большим поборником жесткого курса, чем Шамир.
