Долгое время она ломала голову, почему Як предпочел ей такую деловую женщину, как Ильва, когда сам захотел, чтобы Фэй сидела дома, – однако постепенно ей становилось все яснее, что для мужчин вроде Яка важнее всего сам процесс охоты. Им все время нужны новые развлечения и игрушки.
К тому же она поняла, что он наслаждался своей властью – тем, что мог переделать ее, заставить ее отказаться от самой себя.
Больше она никогда не позволит мужчине властвовать над ней.
Когда Фэй сошла с поезда в Вестеросе, накрапывал унылый дождик. Разыскав такси, она села в него и назвала водителю адрес. Вестерос был куда больше Фьельбаки, однако местные люди почему-то заставили ее вспомнить родной город. Раньше Фэй всегда отгоняла от себя подобные воспоминания. Но после потрясений последних месяцев что-то изменилось. Перед глазами то и дело вставали лица людей из ее детства и юности. Взгляд папы, когда что-то было ему не по нраву. Мрачное лицо Себастиана. Несчастье, потрясшее весь поселок. Бледные руки мамы и ее громкие рыдания. Глаза одноклассников после того, что произошло потом, – соболезнующие, любопытные, навязчивые.
Все это Фэй оставила позади. Но сможет ли она когда-нибудь освободиться от прошлого?
Пока она предавалась воспоминаниям, машина остановилась. Водитель обернулся к ней. Его губы шевелились, но Фэй не разбирала слов.
– По карте или наличными?
– По карте, – ответила она и стала рыться в сумочке, ища бумажник.
Когда Фэй вышла из машины, перед ней возвышалось бежевое здание фабрики. Дождь почти перестал, но маленькие холодные капли то и дело капали с неба. Открыв входную дверь, Фэй вошла в холл. Рыжая курчавая девушка за стойкой подняла на нее глаза.
– Добро пожаловать, – проговорила она, но это звучало так, словно она хотела сказать: «Пожалуйста, заберите меня отсюда». Когда Фэй вошла, девушка была занята тем, что подпиливала ногти.
– У меня назначена встреча с Луизой Видерстрём Берг.
Администратор кивнула, что-то набрала в компьютере.
– Присаживайтесь, пожалуйста, – она указала на диванчик у окна. – Кофе?
Фэй покачала головой. На подоконнике позади диванчика лежала стопка глянцевых журналов. Она перелистала номер трехнедельной давности. Если верить статье, Йон Дескентис порвал отношения со своей девушкой. Фэй внимательно изучила фотографию. Это была та самая женщина, которую Фэй видела с ним в «Риш», – ее звали Сюсанна Лунд. Журналист утверждал, что она певица и фотомодель.
– Со мной не так-то легко ужиться, – пояснял Йон.
«А с кем легко?» – подумала Фэй, разом вспомнив их нелепые, отчаянные объятия в кинозале. Грязь и отвращение. Тогда она считала, что это – единственное, чего она заслуживает. Сейчас же жалела, что не рассказала обо всем Яку, не бросила это ему в лицо. Несколько раз она почти открывала рот, но каждый раз останавливалась, боясь, что его реакцией станет лишь равнодушие.
В коридоре послышались шаги. К ней приближалась женщина в брюках и блузке. Держалась она прохладно, взгляд внимательно изучал Фэй от макушки до пяток.
– Луиза Видестрём Берг, – представилась женщина и протянула вялую и слегка влажную ладонь.
– Фэй. Фэй Адельхейм.
Едва они вошли в кабинет, как у нее зазвонил телефон.
Это был Як. По всей видимости, он хотел отругать ее за выходку в «Риш». Сбросив его, Фэй достала свои эскизы. Рисовать она не умела, но Крис помогала ей на первых порах, пока они не привлекли профессиональных дизайнеров. Луиза села за письменный стол, а Фэй опустилась на стул для посетителей.
– Никаких проблем, – проговорила Луиза, нацепляя на нос очки для чтения. – Небольшой развлекательный проект?
– В каком смысле?
– Само собой, я знаю, кто вы такая. Я предполагаю, что вам это нужно для какого-нибудь праздника или что-то в этом роде?
Фэй сделала глубокий вдох.
– Я хочу заказать партию в тридцать тысяч штук каждой из этих трех упаковок, которые вы видите на эскизах. Вы возьметесь это сделать или мне обратиться к кому-нибудь другому?
Луиза поджала губы.
– Тридцать тысяч? Вот таких? Полагаю, вы представите мне гарантии? Видите ли, рынок для продукции такого рода уже давно перенасыщен, и мы не можем позволить себе вкладывать деньги в то, за что нам потом не заплатят, – надеюсь, вы это понимаете. Если б вы по-прежнему были замужем, тогда другое дело. Як Адельхейм – отличный гарант платежа, но теперь, насколько я понимаю, ваши пути разошлись…
– Вы не читали описание моей концепции? То, которое я прислала вам по электронной почте? Вы не понимаете уникальности того, что я намерена предложить взыскательным клиентам?
Фэй почувствовала, как шея у нее пошла красными пятнами.
Луиза Видерстрём Берг фыркнула и сняла очки, снисходительно улыбнувшись Фэй.
– Да-да, но, как я уже сказала, мне показалось, что речь идет о каком-то празднике или мероприятии. Я знаю, какую жизнь ведете вы, жены богатых мужей с Эстермальма, – мы, прочие смертные, живем в другой реальности. Честно говоря, мне кажется, что идея продвигать на рынок новый товарный знак, строящийся на своего рода женском реванше, совершенно оторвана от жизни. Вы, жители больших городов, можете себе это позволить. Здесь же, в провинции, женщины остаются женщинами, а мужчины – мужчинами. Нет, я не намерена рисковать и запускать эти упаковки в производство, чтобы потом гоняться за вами, пытаясь вернуть свои деньги через суд.
Она рассмеялась, и Фэй поднялась. В висках у нее стучало.
– У меня достаточно капитала, чтобы разом оплатить весь заказ. Вы могли бы получить эти деньги на свой счет прямо завтра. И если все пойдет так, как я думаю, это могло бы стать для вашего предприятия надежным источником доходов. Возможно, этого хватило бы на пару чудесных поездок в год для вас и вашей семьи. Или на уютную дачу у озера. Или о чем вы там еще мечтаете. Но теперь я обращусь в другое место. И оплачу кому-то другому дачу или поездку на Мальдивы. И можете не сомневаться – я попрошу их прислать оттуда открытку.
Развернувшись на каблуках, Фэй вышла вон, ощущая, как Луиза сверлит ей спину взглядом.
* * *
Двадцать пропущенных звонков от Яка – однако Фэй позвонила ему лишь тогда, когда поезд стал набирать скорость, выезжая из Вестероса. После долгого вступления в стиле «Что ты себе позволяешь, черт возьми?» он прочел ей целую лекцию о недопустимости общения с получателями социального пособия на глазах у общественности.
– А что, собственно говоря, тебя так возмущает? – спросила Фэй, когда он остановился, чтобы перевести дух.
Раздражение и фрустрация после неудачной встречи еще не отпустили.
За окнами все быстрее проносились пейзажи. Злость Яка не вызывала у нее никаких чувств. Закрыв глаза, Фэй вспомнила ночь, проведенную с Робином. В конце концов она все же опрометчиво согласилась дать ему свой номер, и теперь в телефоне у нее было пять сообщений от него с описанием того, чем он хотел бы с ней заняться. Голос Яка прорвался сквозь ее фантазии, и она раздраженно открыла глаза. Бывший муж продолжал читать ей нотации визгливым дребезжащим голосом. Словно ребенок, лишившийся любимой игрушки.
