Саша запоздало подумала, что не стоило так начинать разговор с незнакомой женщиной, которая всего лишь хотела выставить Савицкого в лучшем свете.
— Вы правы. Не делай лучше, чем есть, иначе получится, как всегда. Но… — Вера Васильевна развела руками. — Иван мне действительно звонил, только я толком не поняла, чем могу вам помочь? Последнее время Ивана Андреевича сложно понять.
— Я, собственно, поэтому и приехала. И еще… — Саша запнулась.
Говорить Дмитриевой об истинной причине приезда или не говорить вообще ничего и никому, кроме Савицкого, она и сама еще не знала.
Саша внимательно посмотрела поверх головы Дмитриевой.
Красные отблески горящих факелов заполнили все пространство вокруг Веры Васильевны. Такие, как Дмитриева, не предают и не прощают предательства. Не ударят в спину, но сами всегда наготове принять удар.
Ей бы мужчиной родиться. С такими женщинами сложно. Реалистка, не страдающая от угрызений совести. Хорошая мать, может, не такая открыто ласковая со своими детьми, но способная до последнего верить в свое чадо. И сказала, что отец вспоминал о ней, тоже подсознательно, как мать, защищая от обиды неразумное дитя.
Саша открыла сумку «на-все-случаи-жизни» и выудила тоненькую папку.
Она успела выпить принесенный секретарем кофе и съесть бутерброды, а Вера в который раз просматривала и сравнивала записи.
— Я, честно говоря, о центре никогда не думала. Сама понимаешь, не мой профиль, — Вера Васильевна отложила в сторону бумаги. — По бухгалтерии замечаний никаких. Деньги за аренду получаем вовремя, без задержек. Там, правда, аренды той, так — одно название.
— И больше никакой проверки с вашей стороны не было?
— А что проверять? Найти закономерность в смерти этих стариков, я думаю, никто не нашел бы. Для этого специалисты или криминалисты нужны.
Вера Васильевна была права.
В документации полный порядок. Она сама убедилась. Женщины, поступившие в центр, все преклонного возраста и умирали от старости.
В чем вина центра? Нет вины. Да и кто стал бы копаться в историях болезни? Никаких родственников у них не было. На этом и строился весь расчет.
— Вера Васильевна, вы-то сами верите, что в центре могли убивать стариков из-за квартир?
— Верю.
Дмитриева нисколько не удивилась. Убивают и за меньшее. За что и как убивают, Вера Васильевна знала не понаслышке.
— Когда с Иваном начало твориться непонятное, — продолжала Дмитриева, — я как-то подумала о центре, но совершенно по другой причине. Просто ухудшение его состояния совпало с арендой второго этажа Задонским. Тип, скажу вам, тот еще.
— Вера Васильевна, откуда этот Задонский взялся?
Дмитриева задумалась:
— Люда с ним познакомилась на какой-то вечеринке. Мне сам Иван об этом говорил.
Ей никогда не было дела до личной жизни Савицкого. О каких-то похождениях и незапланированных командировках она, конечно, догадывалась. Главное — к работе это не имело никакого отношения. А уж до жизни домохозяйки Людмилы ей и вовсе не было дела.
— Вера Васильевна, что делать со всем этим? — Саша красноречиво посмотрела на открытую папку.
Сколько раз за последние два дня она уже задавала этот вопрос?
— Не знаю. Надо говорить с Иваном. Только ты сама его видела.
— Его надо срочно положить в больницу. Как это сделать?
— Это как раз не проблема. А с этой папкой… Если хочешь, я положу ее в сейф.
Саша согласно кивнула.
Потом Вера Васильевна начала кому-то звонить, договариваться о Савицком. Их где-то должны были ждать через час.
Саша не вникала, где и кто. Все равно она никого не знала в этом городе, и незнакомые фамилии ей ни о чем не говорили. Дома она все сделала бы сама. В Москве были Владимир Иванович и Елизавета. Там был Степанков. Было к кому обратиться за помощью и советом.
Наконец, Дмитриева дозвонилась до Савицких.
Вначале Вера Васильевна звонила Ивану Андреевичу на мобильный. То ли он не слышал, то ли уже плохо соображал и на настойчивые звонки никак не реагировал. Пришлось звонить на городской.
В кабинете раздавались длинные протяжные гудки. К телефону долго не подходили. Наконец, подняли трубку, и послышалось равнодушное женское «а-лё».
Вера Васильевна рассказала наспех придуманную историю Людмиле, потом Ивану Андреевичу, затем — снова Людмиле, только более эмоционально и красочно.
Вскоре вопрос был решен.
Дмитриева распрощалась с Людмилой и положила трубку.
Через два часа, усадив плохо соображающего Савицкого в машину Дмитриевой, они подъехали к воротам городской психоневрологической больницы на улице им. Фрунзе. Ожидавшая в приемном отделении Инна Васильевна быстро осмотрела Савицкого, задала на ходу пару вопросов и выписала направление на госпитализацию.
Саша все это время отрешенно смотрела на потолок.
Старая побелка местами отстала и грозила в любой момент посыпаться на головы. Желтоватые разводы, следы многочисленных потопов на втором этаже красноречиво говорили о непобедимой бедности городской больницы.
Она прикрыла глаза, стараясь не думать ни о психбольнице, ни о больных, ни о Савицком, которого увезли на каталке.
— Сейчас начнем капать физраствор. Пичкали его какой-то гадостью, — голос Инны Васильевны вывел Сашу из прострации. — А завтра решим, что делать дальше. Сегодня дежурит мой аспирант, так что ни о чем не беспокойтесь.
— Инна, Иван ничего не принимал. Я бы знала.
Вера Васильевна говорила сестре таким тоном, что спорить было бесполезно. Не принимал, и точка.
— Можно подумать, если бы Иван принимал «Виагру» или таблетки от глистов, что, кстати, не такое уж и безобидное средство, то вся ваша компания, вместе с тобой, должна об этом непременно знать?
— Я тоже спрашивала отца о лечении, — вмешалась в перепалку Саша. — Но он сказал, что лекарства не принимает.
— Необязательно принимать. Его можно, скажем, добавить в суп, в чай, на хлеб намазать, — стояла на своем Инна Васильевна. — Завтра сделаем анализы, найдем антидот, и будет наш Иван, как новенький. — Да что вы так смотрите на меня? Будет жить ваш Иван. Куда ему деваться? А вы езжайте домой.
Машину Вера Васильевна вела так же уверенно, как годами вела сложную бухгалтерию Савицкого.
Ехали они молча. Говорить было не о чем.
Вера, внимательно следя за дорогой, думала о завтрашнем дне, планировала встречи, которые необходимо провести теперь уже вместо Ивана.
— Ты как завтра с утра? — Вера Васильевна задала вопрос, лишь бы не молчать.
— Я еще сегодня вечером заеду в больницу. Посмотрю, как он. Я здесь с мужем. Завтра собирались возвращаться домой.
