На некоторое время все мои благие намерения были забыты, и я поддалась страсти, наплевав на все. Но тревожный звоночек сработал, когда ощутила руку на своем бедре и тяжесть навалившегося мужского тела.
– Ден… – Я попыталась остановить его. Здравый смысл возобладал. Что я творю?! Это только все усложнит! Я замужем за его другом. Нельзя!
Увернулась от поцелуя, упираясь в грудь, но он стал осыпать поцелуями шею, ключицы, а рука под платьем добралась до внутренней части бедра.
– Дениэль, нет! – Я стала всерьез вырываться, пытаясь ускользнуть или скинуть его с себя. Но он оказался очень сильным. – Дениэль!!!
Поймала его взгляд и испугалась. Несмотря на тяжелое дыхание, в глазах холод и решительность. Он не собирался останавливаться! Мне стало страшно, и я пронзительно закричала, забившись под ним в попытке избавиться от прикосновений.
– Я думаю, достаточно, – раздался холодный голос, и я получила свободу. Путаясь в юбках, вскочила с кушетки, переводя взгляд с супруга на Дениэля. Последний с невозмутимым видом поправлял манжеты, уделив им пристальное внимание.
Судя потому, что Дарстен не набрасывался на друга в праведном гневе, все это была подстава.
– Что вы хотели проверить? – потребовала ответа у муд… козла, являющегося моим мужем.
– Убедился, что тебе хватает здравомыслия, чтобы вести себя как подобает замужней женщине. Сейчас это был Дениэль. Когда в следующий раз тебя попытаются поцеловать, это может оказаться еще одна моя проверка. В твоих интересах меня не разочаровать, иначе пожалеешь.
– Вы превзошли себя! По морде бы дать, но даже руки марать не хочется, – выплюнула я, борясь с подступающими слезами. Меня трясло от пережитого испуга и унижения.
– Иди в свою комнату, Анника, – несколько устало произнес Дарстен. Не знаю, что он там для себя выяснил, но счастливым от этого не выглядел.
Я развернулась и молча ушла. На предателя Берийского даже не посмотрела.
Как дошла до дома, не помню, осознала себя лишь на втором этаже, на пути в свои покои, и остановилась.
Иди в свою комнату, иди в свою комнату… Да не пошел бы он! Резко развернулась и направилась в кабинет Дарстена. Помнится, у него там запасы спиртного были. Мне сейчас что-то крепкое не повредит, надо заглушить стресс.
Ворвалась в кабинет, хлопнув дверью. Напольная ваза покачнулась, и я пнула ее от злости. Черепки разлетелись по всему полу. Пошла по ним, и они с хрустом лопались под ногами. Я помнила, откуда в прошлый раз муженек доставал себе пойло, и направилась к нужному шкафу. Графин с янтарной жидкостью нашла сразу и выпила прямо из него, чувствуя, как обожгло горло.
Хорошо-о-о! После лживых поцелуев хоть рот продезинфицирую. Я взяла стакан и уселась на пол, прижимая к себе графин. Ублюдки! Все мужчины – лживые ублюдки. По щекам потекли слезы. Плеснула в стакан из графина и отставила его, так как было неудобно держать. Не успела сделать еще глоток, как распахнулась дверь, являя мужа. Я отсалютовала ему бокалом.
– Анника?! – шокированно произнес он. – Ты что делаешь?
– Пью! – В груди запекло. Выпитая жидкость прокатилась лавой по горлу и дошла до пищевода. – У меня стресс. Ненавижу вас! Под кого еще меня подложите в своих проверках?
– Ты что несешь? – Он широкими шагами сократил между нами расстояние и вздернул меня за плечи на ноги. Стакан я не удержала, и он выпал из ослабевших пальцев, покатившись по ковру. Жаль, а так бы плеснула ему в лицо.
– Я испугалась! Он не останавливался! – давясь от слез, закричала я. – Не трога…
Закашлялась, хватаясь за шею. Спазмом сжало горло.
– Не… могу… дышать…
– Анника!!!
– А-а-а… – Я протяжно застонала, оседая. Все тело прострелило от боли, меня выгнуло, и я забилась в судорогах.
Дарстен выругался, положил меня на пол и куда-то метнулся. Потом склонился надо мной, что-то вливая в рот. Меня скрючивало от боли, внутри все горело. Я давилась, часть жидкости вылилась.
– Что случилось? – услышала голос Дениэля.
– Яд. Держи ее, я за Фероном.
– Анника!
Картинка сменилась перед глазами, и я увидела перепуганного некроманта. Накрыл очередной приступ, и я забилась на полу, удерживаемая лишь его руками, беспомощно царапая ворс ковра.
С этого начались мои личные круги ада. Целитель определил яд змеи кайори. Противоядие мне дали, но все равно выгибало от боли, сознание мутилось. Я то проваливалась куда-то, то вновь приходила в себя. Судороги сменялись жаром и бредом. Я звала дочь, но мелькали лица Ферона, Дарстена, Дениэля. Последний твердил, что не отпустит меня, не даст уйти. Даже когда я проваливалась во тьму, чувствовала его присутствие рядом, слышала его голос.
Запомнилась режущая боль внизу живота и как с меня что-то потекло. Мысль, что обмочилась. Стыд еще остался – и я сбросила одеяло, попыталась встать, трогая себя внизу, и увидела на руках кровь. Пронзительно закричала. И опять целитель, Дарстен, Дениэль рядом…
Ферон сокрушался о потере ребенка, говорил, что ему жаль. Я кричала, что моя дочь жива, и опять проваливалась во тьму. Блуждала в бредовых видениях, возвращалась в сознание от жуткой боли, ломающей тело.
И опять по кругу: жар, бред, боль…
Я пришла в себя и некоторое время просто наслаждалась тем, что ничего не болит. Пошевелила рукой и тут же услышала:
– Слава Пресветлой! Вы очнулись.
Разлепив глаза, увидела сидящую рядом с кроватью Ириду.
– Пить… – В горле саднило.
– Да-да, сейчас. Целитель оставил восстанавливающий отвар, – засуетилась Ирида.
Губы скривились в улыбке. Ну просто дежавю, как мой первый день в этом мире, только комната другая. Я жадно выпила протянутый настой и спросила:
– Долго я болела?
– Три дня. Вчера вечером был переломный момент, и потом вы просто уснули. Его светлость с некромантом и целителем от вас не отходили. Только глубокой ночью ушли, убедившись, что вы в порядке. Как вы себя чувствуете?
– Нормально, – с удивлением признала я. Беспокоила только слабость. Я пошевелила конечностями, но кроме странной легкости ничего не почувствовала. Во время приступов мне казалось, что все кости переломаны, а по факту тело цело. Да еще накатил волчий голод.
– Есть хочу.
– Сейчас бульон принесу. На кухне специально сварили, и овощи перетертые есть, – спохватилась Ирида и заспешила из комнаты.
Я подтянулась и села, облокотившись на подушки. Провела по голове рукой, обнаружив, что волосы собраны лентой в хвост. Отдернув край одеяла, посмотрела на себя. Белая ночная рубашка. А перед глазами в воспоминаниях были пятна крови. И руки в крови. Бред? А еще помнила слова про яд кайори. Это получается, что Дарстена отравить хотели?
