А самое важное – что им никогда не доверяли и их всегда боялись.
Я выглянула из улья урсусов. Солнце поднялось ещё не очень высоко.
Звук приближался, и вот они показались прямо над ульем.
Флайны!
Кажется, их было четыре… три – точно, с широкими длинными хвостами и блестящими крыльями, которыми они рисовали в полёте изумительные радуги из нитей солнечного света, пробивающегося сквозь листву деревьев. Скорее всего, они, как любители мёда и большие умельцы что-нибудь умыкнуть, подумали, что в улье всё ещё хозяйничают урсусы.
Несмотря на сильный ветер, они удивительно легко и бесшумно парили в воздухе прямо над нашим домиком, словно огромные колибри.
– Бикс, – послышался тихий, но в то же время встревоженный и строгий голос. Я обернулась к маме, которая спешила ко мне. Вид у неё был измученный, золотистая шёрстка испачкалась и от этого потемнела, хвост опущен.
– Флайны, Майя! – прошептала я.
Она проследила за моим взглядом.
– Какие красивые. Скорее всего, направляются на север. Они улетают как раз в это время.
– Мне бы тоже так хотелось.
– Да, нам сейчас приходится непросто. – Она погладила меня по спине. – Особенно моей малышке.
– Я не малышка.
Мама слегка подтолкнула меня носом.
– Согласна, уже не совсем малышка.
Я вздохнула, прижимаясь к ней. Она была тёплая и уютная, как ласковое солнце.
– Мне скучно, Майя. Хочется веселиться. Бегать за своим хвостом. Узнавать что-то новое. Хочется отправиться навстречу приключениям и показать всем, какая я смелая.
– Пока не время показывать свою смелость, – сказала она мягко. – Не сейчас.
– Но старшие дразнят меня малявкой. И слабачкой, – захныкала я. – Они говорят, что я задаю слишком много вопросов. – Мне вдруг понравилось себя жалеть. – Ненавижу себя.
– Бикс, – ответила мама, – никогда так не говори. Ты такая одна, и на всём белом свете другой тебя нет. И мне очень нравится, что ты задаёшь много вопросов. Ведь только так мы чему-то учимся. – Она помедлила. – Я тебе кое-что расскажу. Твои братья и сёстры об этом пока не знают.
Я навострила уши.
– Прошлой ночью был совет стаи. Сегодня на заходе солнца мы покидаем эти места и отправляемся на север, как флайны. Нас поведёт Миксо. Она говорит, что тут, на юге, поиски сородичей пора заканчивать.
Миксо была нашим следопытом и обладала самым острым нюхом и чутьём в стае. Она обошла немало мест в поисках даирнов. Несмотря на слухи, что даирнов здесь видели, никто из них нам так и не встретился. Нас уже осталось всего двадцать девять.
– Путь будет трудным и долгим, – заключила мама. – Мы хотим найти Первое Поселение.
– Но ведь Дэлинтор говорил, что они вымерли, – вспомнила я историю про Первое Поселение – предков даирнов, мигрировавших в Недарру давным-давно. При том, что я люблю сказания больше всех остальных в нашей стае, я вынуждена признать – это ужасно скучное:
Воспевайте, поэты, отцов наших смелых,
Что отправились в путь непростой,
Чтобы в водах холодных, заледенелых
Даирнхольм отыскать – чудо-остров живой.
Я помнила только эту строфу. На уроках, когда мы учили сказания, Дэлинтор разрешал нам рисовать карты – иначе я засыпала бы. Большинство учеников именно так и делали.
– Майя? – не могла я угомониться. – Ты и правда думаешь, что на севере есть поселение?
Мама задумчиво посмотрела вдаль, через луг, на чернеющий и шумящий на ветру лес, и ничего не ответила.
– Всё возможно, – немного погодя всё-таки произнесла она.
Даирны никогда не лгут. Какой в этом смысл, если мы сразу видим ложь – причём неважно, даирн врёт или кто-то другой.
Представители ни одного класса не обладают такой способностью, которую Дэлинтор называл «тяжкой ношей», хотя я не совсем понимала значение этого выражения.
Однако то, что мы никогда не лжём, совсем не значит, что мы не можем надеяться.
– Но ведь ты же так не думаешь? – настойчиво продолжала я, заранее зная ответ.
– Не думаю, крошка моя. – Она говорила почти шёпотом. – Но, возможно, я ошибаюсь.
– Я уверена, что ты ошибаешься. Уверена, мы найдём сотни даирнов. Нет, тысячи! – Я постаралась взять себя в руки. – Почему нам нельзя хотя бы надеяться на это?
– Надеяться можно всегда, Бикс, – ответила мама. – Пока жизнь это позволяет.
Она снова нежно прижала меня к себе.
– А сейчас живо спать. Нам предстоит идти всю ночь.
Над головой по-прежнему кружили флайны, то снижаясь, то взмывая ввысь.
– Разреши мне ещё чуть-чуть тут побыть, Майя, – умоляла я.
– Только чуть-чуть, – сказала она, – и смотри никуда не суй свой носик. – Она собралась было уходить, но на секунду остановилась. – Я очень тебя люблю, крошка моя. Всегда это помни.
– И я тебя очень люблю, Майя.
Флайны ещё долго кружили над нашим пристанищем. Возможно, их восхитила трогательная сцена между нами – двумя даирнами. А может, они просто наслаждались теплом, исходящим от прогретого солнцем улья.
Я уже хотела вернуться в улей, как что-то – странное и неуловимое – привлекло моё внимание.
Это был не звук и не запах.
Скорее, моя интуиция: я ощутила, что рядом кто-то есть.
Я вышла на луг – за ним чернел лес, а дальше простиралось море.
Я попыталась понять по запахам, которые нёс ветер, что это. Воздух наполнен историями.
Так что же это? Трифоксы? А может, бриндалеты? Ветер метался из стороны в сторону, поэтому определить запахи было трудно.
И меня манил лес: не говоря ни слова, он будто приказывал, и устоять я не могла.
Солнечный свет золотыми нитями прошивал листву. Никогда ещё я не была там днём, только глухой ночью.
– Нет, – сказала я сама себе. Нам строго-настрого наказано не уходить одним, особенно днём, да ещё и не сообщив никому.
И я слушалась, не уходила – ну разве что иногда.
А бывало, набравшись храбрости, удирала к ручью с его волшебными зелёными пузырьками. Или пыталась подружиться с зебровой белкой и её бельчатами. А вчера я навестила куст звёздочковых цветов, которые пахнут полынью и морем. Там я славно побегала за своим хвостом!
Но все мои вылазки всегда заканчивались хорошо. Я никогда не уходила слишком далеко. Ведь как ещё можно познать мир, если не посмотреть на него?
Я понимала, что сейчас не должна идти. И всё же, перед тем как отправиться в дальний путь и снова поселиться вдали от дневного света, разве не здорово было бы взглянуть на море, только одним глазком, не ночью, а днём? Ведь я видела его только под звёздным небом.
