– Бикс, – сказала Хара, отламывая кусок хлеба, – и у меня нет родни.
– Но где-то же у тебя есть семья, – ответила я. Это прозвучало наполовину как вопрос.
Хара ответила не сразу.
– Я… очень надеюсь.
– И ты уж точно не последний человек, живущий на Земле.
– Нет, но…
– Поэтому тебе не понять, что я чувствую, – категорично ответила я.
Хара жевала хлеб, задумчиво глядя на меня. В её глазах я прочла жалость и, возможно, даже печаль.
– Мне кажется, кое о чём ты всё же не подумала, – наконец сказала она. – Церемония Прощания с целым классом, как они это называют, проходит для того, чтобы на ней официально заявили: даирны все до одного вымерли, верно?
Я кивнула.
– Что ж, прости тогда, если я ошибаюсь… но мне кажется, или в данный момент я на самом деле разговариваю с живым даирном?
Хара протянула Тобблу несколько оливок.
– Объясни-ка ей.
Тоббл стукнул себя лапой по лбу.
– Бикс, а ведь Хара права. Они же не учли тебя, а значит, они могут просто ничего не знать о других даирнах. Вероятно, надежда всё же есть.
– А вероятно, и нет, – ответила я.
– Но ты же не можешь сказать точно, – настаивал Тоббл.
На мгновение я попыталась вновь отыскать в себе те надежду и любопытство, которые всегда были частью меня. Неужели мне уже никогда не стать прежней Бикс?
Хара глотнула воды из кувшина.
– Тогда другой вопрос, – не отступала она. – Зачем было солдатам Мурдано убивать всю стаю даирнов, заведомо зная, что этот класс собираются объявить исчезнувшим? Почему им не приказали взять всех живыми?
– Они были в дозоре вдали от города, поэтому, скорее всего, не знали о намечающемся мероприятии, – предположил Тоббл.
– В Недарре почти ничего не происходит без ведома Мурдано, – возразила ему Хара. – Уж поверь мне.
Я пожала плечами.
– А какое это теперь имеет значение? Что случилось, то случилось. В результате я здесь, в конюшне, в городе, куда вовсе не собиралась, притворяюсь собакой и нахожусь в плену у девчонки, готовой продать меня завтра тому, кто просто предложит больше денег. – Я поймала рассерженный взгляд Хары. – Сама подумай. Как только твой знакомый учёный увидит перед собой живого даирна, ты сможешь просить у него любые деньги за меня. Поэтому для кого, как не для тебя, эта церемония – настоящий подарок судьбы? Разве нет?
Хару это оскорбило.
– Благодаря мне ты сейчас жива, Бикс.
– Чего не должно было случиться, – прошептала я. – Не должно было.
25
Столп истины
Ночь была очень долгой. Невыносимо долгой.
Я проснулась со слипшимися от сна глазами и сунула голову в ведро с водой, из которого пил Валлино, чем сильно его побеспокоила.
Хара разломила чёрствый хлеб на куски и дала нам, но я есть не могла.
– Давайте уже покончим с этим, – сказала она ровным голосом. Она поднялась и стала отряхивать солому с платья. – По крайней мере, тебе больше не нужно будет притворяться собакой, Бикс.
Тоббл вцепился ей в подол.
– Прошу тебя, Хара, – умолял он, в его огромных глазах стояли слёзы, – неужели нельзя ещё что-то придумать?
Хара посмотрела сначала на Тоббла, потом на меня, потом опять на него и на меня.
– Ты должен мне верить. Если бы я знала, как ещё можно спасти Бикс, я бы сделала для этого всё возможное.
– Даже если бы это не принесло тебе денег? – съязвила я.
– Даже так, – ответила она. – Но из-за этой церемонии одна я не в состоянии защитить тебя не только тут, на острове, но и в целом мире. И ты не можешь, Тоббл.
– Но я хотя бы готов попытаться, – гордо заявил Тоббл, скрещивая руки на груди.
– Ферруччи – наша единственная надежда. Он влиятельный. Он мудрый. И он знает, чего можно ожидать от Мурдано.
– Тоббл, – сказала я, – я бесконечно благодарна тебе за преданность, но думаю, сейчас ты должен отправиться домой. Никто не знает, что меня ждёт. И ты слышал, что сказала Хара: на этом острове воббики не живут. Даже самые смелые.
Он тряс головой.
– Неужели, друг мой, ты ещё не поняла, что от меня так просто не избавиться?
Услышав слово «друг», я заулыбалась, хотя глаза жгло от слёз. Я посмотрела на Хару в надежде на поддержку, но она лишь пожала плечами.
– Кодекс Чести Воббика, Бикс, – покорно сказала она. – Его не переубедить.
Мы оставили Валлино в конюшне. Элдон заверил нас, что лошадь там в безопасности, к тому же вести его сквозь толпы людей было бы очень непросто.
Мы отправились в город ранним утром, но, несмотря на это, на улицах уже было очень людно и весело. Вымирание моего класса стало поводом для настоящего праздника.
Наконец мы подошли к подножию Столпа Истины, который возвышался над всем. Он был огорожен невысокой каменной стеной, за которой в чёрно-золотых одеждах членов Академии по стойке смирно стояли наёмные стражники: в руках – высокие пики, на головах – медные шлемы, сверкающие на солнце.
К привратнику, согбенному от тяжёлой работы старику, выстроилась очередь. На нём тоже была красивая одежда, но вместо копья в руке – палка, и он показывал ею назад, когда впускал, и вперёд – когда выпускал.
Мы стояли в очереди молча. Хара старалась не смотреть мне в глаза и не разговаривать с Тобблом.
– Не переживай, – прошептал Тоббл, гладя меня по голове, и я почувствовала, как дрожит его лапа.
Я же была на удивление спокойна: я покорилась судьбе. Всё осталось в прошлом – моя стая, семья и вся моя жизнь. Больше терять мне нечего.
Наконец мы подошли к привратнику, и он пристально посмотрел на Хару.
– Меня зовут Харассанда. Я знакома с Ферруччи Гарольдом. У меня к нему важное дело.
На что старик сказал:
– А эти двое кто такие?
– Воббика зовут Тоббл. Он мой слуга. А это моя собака Бикс.
Привратник мельком посмотрел на Тоббла, а вот на мне его взгляд остановился. Он так долго и пристально смотрел, что я не нашла в себе силы отвести глаза.
– Девчонка, воббик и собака, – заключил он, еле заметно покачав головой.
Он махнул палкой в знак того, что мы можем проходить, и мы шагнули за ворота, а дальше пошли по каменной дорожке до входа в виде высокой, как клён, арки.
Нижний уровень башни представлял собой огромное открытое пространство в виде круга. Тяжёлые лампы, наполненные каким-то сияющим красным веществом, свисали на толстых цепях с высокого потолка. По вогнутым стенам извивались лестничные проёмы. Вокруг сновали десятки людей, были и два желтовато-коричневых с чёрным феливета и один ярко-рыжий раптидон, лениво парящий над нами.
