— Даже подделал диплом ГИТИСа, — вставила Анна.
— Но жизнь, как и игра, имеет свои законы, и преступать их не дано никому…
Закричала Анька-младшая, и сестра встрепенулась.
— Я пойду к ней.
И вышла из комнаты.
— Конец — делу венец, — сказала вслух Анна.
— Кто знал, что все закончится этим.
— Никто! Но жизнь часто диктует такие вот сумасшедшие повороты…
Катя прощалась с Марком, она уезжала обратно в США, обещав ему писать и звонить. Она ощущала смутное недовольство собой, потому что не знала, что ей ждать от этого знакомства. Перерастет ли оно во что-то большее или нет? И нужно ли ей все это? Не лучше ли заняться всерьез наукой, а все, что касается личных дел, оставить на потом. И все же, все же.
Она сидела в кабинете Марка, он отвечал на звонки, между звонками разговаривал с Катей. Но разговор не клеился. Уже вышло время, ей нужно торопиться в аэропорт, иначе она опоздает.
Они вышли в коридор, там Марк проводил ее до дверей. И когда дверь открылась, скороговоркой сказал:
— Был страшно рад знакомству, провожать тебя не стану, иначе совсем расклеюсь. Удачи, счастья, успеха.
Она обернулась в дверях.
— Но если не будешь писать и звонить, застрелюсь, ей-богу. Все-таки не забывай.
Она протянула руку, чтобы погладить по щеке, но он перехватил ее и поцеловал Кате пальцы.
— Ну, все! Жду! Кстати, спектакль переносится на осень. Буду искать другого актера. Приезжай на премьеру.
Дверь с тугим звуком захлопнулась.
Катя вздохнула, хотелось повернуть обратно. Но это была бы глупость!
В аэропорту, когда она стояла в очереди к стойке регистрации, раздался звонок. Это был Константин Петрович.
— Я здесь, поверни голову направо.
Катя повернула и увидела его. Он подошел к ней.
— В этот раз я все-таки провожу тебя, раз не удалось встретить. Я хотел сказать: не замыкайся в себе, помни, что у тебя в Москве есть друзья, и, если ты приедешь сюда, тебя ждет радостный прием. Не думай о том, что ты далеко и одна. Это не так. Нельзя жить прошлым и считать, что жизнь закончилась. Даже если позади смерти близких людей и утраты. Помни, что говорил Булгаков: «Жизнь остановить нельзя». Вот пусть эти слова станут и твоим девизом.
— Спасибо, вы сегодня уже второй, кто говорит мне афоризм Михаила Афанасьевича.
— Ну, значит, это сущая правда. Какие тебе еще нужны подтверждения?
— Я и сама почти уверовала в это.
— Почему почти?!
— Потому что все-таки до того, чтобы окончательно поверить этому, нужно время.
— Я понял, — он заключил Катю в объятья и тут же выпустил.
— Удачного тебе полета, моя девочка, и все-таки не забывай меня. Буду рад твоим письмам и звонкам.
— Конечно, — Катя опустила голову, а потом подняла ее; на глазах блестели слезы.
— Я буду все и всегда помнить.
Уже в самолете, когда он оторвался от земли, Катя воскрешала в памяти все то, что случилось с ней во время этого приезда в Москву, словно и вправду боялась хоть что-то упустить из этих воспоминаний.
