– Что ты собиралась мне сказать?
– Я сняла немного денег со счета. Прости. Надо было тебя предупредить.
– И сколько же? – Майкл опять хмурится.
– Две тысячи фунтов. – Ее щеки становятся пунцовыми.
– Но зачем тебе понадобились такие деньги? – Муж не отводит от нее взгляда.
– Не мне. Я их одолжила. И получу их назад.
– Одолжила? И кому же, черт возьми? Уверен, что твои родители…
– Речь не о родителях. О Гарри. Деньги я одолжила ему.
– Гарри?
– У него болеет мама, и он отправляет деньги ей.
– И что, надо было давать ему такую большую сумму?
– Прости, Майкл, я не думала, что это какая-то проблема, то есть ты никогда не говорил мне… И я же не вижу отчетов из банка…
– Это все потому, что я не хочу, чтобы ты волновалась.
У нее внутри все переворачивается. На него так много всего навалилось… И не только мама, но и работа, и эта книга, которую, она это знает, он задерживает уже больше чем на полгода.
Сэм обнимает его за плечи и чувствует, как они напряжены. Она ощущает его пульс.
– Прошу тебя, не волнуйся. Он сказал, что все обязательно вернет до конца месяца. Так что мы получим их как раз к Рождеству. Он обещал мне.
* * *
– Босс? Мне кажется, вам надо это увидеть.
Это Бакстер. Я и не знал, что он все еще здесь. Сам я уже собираюсь уходить, но он явно нашел что-то еще. Хотя видно, что это не доставляет ему никакого удовольствия.
– В чем дело?
– Компьютер Эсмонда.
В комнате никого нет, и я решаю не комментировать пакет чипсов и батончики «Марс» у него на столе.
Бакстер садится перед компьютером. Тот не нов, и, судя по царапинам на экране, им активно пользовались. Видны два стикера – один, выцветший синий, сообщает о «Лучшем в Мире Папе», а на втором можно прочитать название сервисной компании: «Честное и реальное решение всех проблем с вашим компьютером».
Бакстер открывает страницу на «Ютьюбе».
– Я нашел это в истории его поисков, – негромко говорит он. – Нажмите воспроизведение.
Звуковая дорожка – тяжелое диско, а сам фильм – обыкновенное домашнее видео с титрами, написанными примитивным шрифтом, и резкими переходами от одного эпизода к другому. Но своей цели оно все равно достигает:
5 мегакрутых способов зажечь огонь!
Растопки, сделанные из спичек, реле времени с использованием салютных предохранителей, воздушные шары, наполненные бензином и подвешенные над свечой. Крупный план рук, как будто из какого-то извращенного шоу «Голубой Питер»
[90], и жизнерадостный голос с американским акцентом, дающий якобы полезные советы: «Будьте осторожны, ребята, – стоит перелить бензина, и ваша свечка может погаснуть навсегда!» После чего три смайлика исчезают в пламени, а мы переходим к следующему «крутому способу».
И только сейчас я понимаю, что музыка, звучащая на заднем плане, – это песня «Гори, гори, детка!»
– Боже!
– Понимаю, – говорит Бакстер с гримасой на лице.
– И что, Эсмонд действительно просматривал это?
– В ноябре. – Бакстер кивает. – Если точно, то четвертого числа.
Я отталкиваю от себя клавиатуру. Стикер никуда не делся.
«Лучший Папа в Мире!»
* * *
– Потребовалось время, чтобы его отчистить, но оно в достаточно приличном состоянии, принимая во внимание все обстоятельства. – Алан Чаллоу протягивает мне пластиковый пакет для вещественных доказательств и увеличительное стекло. – Посмотри…
Кольцо сделано из серебра или, может быть, из белого золота, с гладким темно-синим возвышением в центре. Сейчас оно всё исцарапано, но надпись на эмали просматривается хорошо: два переплетенных между собой инициала. М. и Э.
– Мне кажется, что сомнений больше нет, а тебе?
– Покажу его брату. – Я поднимаю на него глаза. – Если это кольцо Эсмонда, то он должен был его видеть.
– Хорошая мысль. – Чаллоу кивает. – Больше того, ты можешь сделать это прямо сейчас. Он как раз здесь – ждет, когда у него возьмут соскоб.
* * *
На исходе третьего дня Куинн уже готов поставить крест на своей затее с Брайтоном. Констебль Кумар с трудом выкраивает время, чтобы отсмотреть записи, а Гарет вовсе не жаждет стать его добровольным помощником. Но, вернувшись после ланча, он находит на своем компьютере приклеенную записку: «Звонил Кумар. Прислал сообщение на почту». Куинн садится за стол и открывает компьютер. Запись длится всего тридцать пять секунд, и ее нельзя назвать идеальной. Качество очень низкое, а лицо мужчины полускрыто зонтиком, но сумка для лэптопа однозначно та же самая, которая была у Эсмонда, когда он выходил из вокзала в Брайтоне. Куинн берется за телефон.
– Кумар? Куинн. Ты думаешь, это наш клиент?
– Время совпадает. Именно столько он мог бы пройти, если бы двигался с нормальной скоростью.
– Ну, и где же он – и куда направляется? Есть какие-нибудь мысли?
Он слышит, как Кумар выдыхает.
– Не самый простой вопрос. Это запись с камеры, установленной на магазине в жилом районе в северно-западной части города. А вот куда он направляется… Честно говоря, он может направляться куда угодно. Я проверил – на этой дороге на расстоянии пары миль больше камер нет. И на других тоже…
Куинн громко вздыхает.
– Послушайте, я попытаюсь выяснить еще что-то, но, боюсь, моя удача на этом закончилась.
«И не только твоя», – думает Куинн.
* * *
– Где вы это нашли? – Филипп Эсмонд смотрит на печатку, которая лежит у меня на ладони. Он очень бледен. – На теле, так? На том, о котором говорили в новостях?
– Боюсь, что вы правы.
– Значит, он умер. – Филипп делает глотательное движение. – Мой брат умер…
– Принести вам воды? Для вас это, должно быть, настоящий удар.
Он качает головой. В глазах у него стоят слезы.
– Понимаете, я ждал чего-то подобного. Особенно после новостей, но… – Его голос прерывается, и он отворачивается.
Я его понимаю. Одно дело подозревать, и совсем другое – знать наверняка. Обычно хватаешься за любую, даже самую эфемерную надежду, потому что, кроме нее, у тебя ничего нет.
– Значит, он убил их… Действительно убил. А потом и себя…
