Помимо радаров артподдержка располагала мини-разведчиками, которые вились вокруг них словно мошкара, разлетаясь по всем направлениям. Одни уносились, словно искры, другие возвращались с разведки и сливали информацию из-за пределов природных радиогравитационных аномалий и плоскостных помех, поставленных искусственно.
Рейдер пристал бортом к массивному шлюзу, и когда Брейн с чемоданом оказался на другой стороне, его приняли под руки двое здоровенных суперколверов с бритыми головами и стальными взглядами. Они были одеты в голубые короткие халаты с какой-то эмблемой на нагрудном кармане.
Третий подхватил чемодан, и еще двое были наготове с взведенными парализаторами.
– Я арестован? – спросил Брейн у канзаса, стоявшего в отдалении, вероятно, из соображений безопасности. По всему было видно, что он здесь главный.
– Капитан Томас Брейн? – уточнил тот.
– Да, это я.
– Вы не арестованы, вы переданы нам для проведения медицинских исследований.
– Каких еще исследований? – уточнил Брейн. Ему показалось, что он угодил в самую страшную из ловушек.
– Ничего особенного, просто посмотрим, как у вас со здоровьем.
– А с чего вдруг? Вы что же, так печетесь о моем здоровье, что пригнали сюда эту баржу?
– Это не баржа, капитан Брейн, это исследовательский центр на базе госпитального судна. И дело не в вашей персоне. Мы были неподалеку – с исследовательской целью, а вас подобрали с оказией. Так что вы не воображайте о себе особенно.
– Спасибо, я учту.
– Отлично. А теперь, сержант, отведите пациента в бокс. Пусть приведет себя в порядок, отдохнет. Вечером с ним уже придется работать.
Отдав эти распоряжения, канзас развернулся и пошел прочь по длинному коридору, а один из здоровенных суперколверов взглянул Брейну в глаза и спросил:
– Безобразничать не будешь? Или инъекцию тебе делать?
– Нет, не буду я безобразничать и даже сам пойду.
– Самому идти не нужно, ты, главное, не брыкайся.
И так, зажав Брейна с двух сторон и крепко держа за руки, его сопроводили в каюту, располагавшуюся на один ярус выше.
50
Как Брейн и предполагал, каюта представляла собой тесный бокс с узкой койкой в углу, отхожим местом и душевой площадкой – все без перегородок, в одном объеме.
Имелся еще металлический шкафчик без дверок, чтобы все, что там лежало, было на виду.
– Раздевайся и мойся, – приказал сержант, когда они пришли на место.
– А вы тут так и останетесь? – уточнил Брейн.
– Да, мы поприсутствуем, если ты не возражаешь.
Возражать было трудно, и как только Брейн, оставив одежду, полез под душ, один из четырех охранников забрал его вещи, а вместо них положил какое-то белье – как оказалось впоследствии, пижаму.
К удивлению Брейна, из душа лилась настоящая вода, правда, едва теплая. Моющее средство подавалось из тонкой трубочки при нажатии рычажка на стене, а вместо полотенец использовался воздушный душ, подававший теплый воздух из подвесной установки.
Брейн все делал не спеша, используя своеобразный пассивный метод разведки. Он ждал, что его будут подгонять, однако охранники-санитары молча наблюдали за ним и даже не переговаривались. Это его озадачило.
Либо они являлись безупречными профи в своем деле, либо какими-то модификантами – личностями с искусственно подправленной психикой.
Просушившись, Брейн вернулся к круглому медицинскому табурету, на котором теперь лежала его новая одежда – пижамная пара, носки и тонкие тапочки. Такие тонкие, что через их подошву он мог ощутить на полу каждую песчинку.
Брейн знал, зачем это нужно. В легкой пижаме и тапочках с тонкими подошвами он должен был чувствовать себя очень неуверенно и легче подчиняться здешнему режиму. А значит, тут регулярно происходили конфликты – пациентам не нравилось, что с ними делали или собирались делать.
Впрочем, всякие бунты были обречены – бежать некуда.
– Ну что, ты готов? – спросил сержант, когда Брейн облачился в новую одежду.
– Я-то готов, но к офицеру нужно обращаться на «вы», в каком бы наряде он перед вами ни выступал, – неожиданно для местных объявил Брейн.
Видно было, что они хорошо подготовлены и много чего здесь слышали, однако эта контратака оказалась для них неожиданностью.
Брейн намеренно тестировал границы дозволенного на вражеской территории, и этот рубеж ему удалось сдвинуть.
– Прошу прощения, сэр, больше не повторится! – бодро ответил сержант и вытянулся по стойке смирно, как и остальные охранники.
– Ну вот и хорошо, бойцы, совсем не обязательно хамить старшему по званию. Идемте уже… как вас там?
– Сержант Скудерс, сэр!
– Прекрасно, Скудерс. А имя у вас имеется?
– Эндрю, сэр.
– Отлично, Эндрю. Давай сопроводи всех нас туда, куда полагается. Нам сегодня предстоит трудный день.
– Прошу прощения, сэр, вечер.
– Да, точно. С вашим гостеприимством я совсем потерялся во времени.
51
После такого «обмена мнениями» статус Брейна повысился, и хотя он понимал, что покладистость охранников – лишь часть игры, тем не менее их отношение к нему явно изменилось. Он почувствовал их относительную расслабленность по сравнению с тем внимательным напряжением, с каким они приняли его впервые. Видимо, их предосторожности были нелишними, поскольку не все здешние гости покорно принимали свою участь.
Путешествие по коридорам и галереям заняло какое-то время. Судно было большим, и место, куда требовалось добраться, располагалось в другом конце уровня.
В коридорах было немноголюдно, а попадавшиеся представители персонала тотчас прятались в нишах или забегали в какое-то помещение, пережидая там конвой очередного «гостя». Это лишь подтверждало, что здешние пациенты вели себя по-разному, в основном беспокойно.
Брейн заинтересовался магистралями, тянувшимися вдоль коридоров. В отличие от магистралей других судов, здесь они, помещенные в короба, были аккуратно закрыты по всей длине, а их размеры и тщательность изолированности свидетельствовали о том, что судно напичкано мощной энергоемкой аппаратурой.
Эта аппаратура потребляла электричество, позитронный поток, жидкий водород, металлизированный водный раствор и еще полдюжины каких-то иных ресурсов – все это Брейн успел разглядеть через узкую щель в разошедшемся стыке магистрального короба.
Помещение, куда они в конце концов пришли, оказалось размером с небольшой спортивной зал, однако места, чтобы поиграть в мяч, там не было.
С одной из сторон во всю длину располагалось какое-то сложное исследовательское оборудование, опутанное кабелями и трубками с техническими жидкостями, а другую сторону «спортзала» занимали ряды шкафов с серверным оборудованием.
