— С каких пор ты заделалась романтиком?
— Так, перед смертью…
— У тебя плохо получается; цинизм и язвительность идут тебе намного больше. Что ты так смотришь?
— Думаю, что кому-то давно не наступали на ноги.
— Не советую. На этот раз тебе нечем будет откупиться.
— Ты дал мне право по собственному усмотрению наступать на любые ноги в королевстве!
— За исключением моих.
— Такого сказано не было!
— Может, ты и матушке моей рискнешь наступить на любимую мозоль?
Ну вот. Разом испортил все настроение.
— Боюсь, что уже наступила, — потупилась я.
— Так все-таки, что мы будем делать с моими родителями?
Кажется, разговор был готов пойти по второму кругу.
— Уговорила я твоих родителей, — раздался чей-то утомленный голос.
Подавшись вперед, мы с открытыми ртами уставились на говорившую.
Я с изумлением взирала на женщину лет тридцати пяти, одетую в длинное светлое платье, строгое, но в то же время свободное. Женщина висела в воздухе дюймах в тридцати над землей и сосредоточенно изучала собственные ногти, точнее говоря — безупречный на вид маникюр. И, несмотря на то, что она была совсем другого возраста, иначе себя держала и была по-другому одета, не оставалось ни малейшего сомнения в том, что это и была та самая фея, которая являлась мне последние несколько месяцев, подарила серебристые туфельки и неоднократно уверяла в собственной молодости и неопытности.
— Ох, и намаялась же я с ними! — заметила она, по-видимому, оставшись довольна собственным маникюром и, наконец, поднимая на нас глаза. — Существуют вопросы, в которых люди проявляют удивительное упрямство. Даже собственные ошибки отстаивают с таким рвением, будто речь идет о жизни и смерти. Вот ты можешь мне объяснить, почему так? — Она отчего-то посмотрела именно на меня.
— Не знаю, но непременно подумаю на досуге. — Вступать в длительные философские дискуссии не хотелось; в данный момент меня значительно сильнее интересовали конкретные факты, о которых она могла, но не торопилась, сообщить. К тому же я никак не могла избавиться от ощущения, что в вопросе сквозил какой-то подвох. Уж очень умный взгляд был у этой повзрослевшей феи, которую и в предыдущей ее ипостаси я никогда не назвала бы дурочкой. — Может быть, потому что без наших ошибок мы бы не были собой?
— Но я ведь не предлагаю перечеркнуть сделанные ошибки! — воскликнула она так, будто расставить все точки над «и» в данном вопросе было жизненно важно. — Я предлагаю всего лишь идти дальше. А это предложение отчего-то встречает порой самое яростное сопротивление. Вот и сейчас. Нет, король еще ничего, с ним как раз договориться оказалось довольно просто. А вот с матушкой его высочества пришлось повозиться… Но, впрочем, неудивительно, что королева более трепетно относится к вопросам наследования престола, ведь она не получила корону по праву рождения; ей пришлось всего добиваться самой.
— Всего лишь выйдя замуж за моего отца, — пожал плечами принц.
— А ты думаешь, легко было выйти замуж за твоего отца? — хмыкнула фея. — Не намного легче, чем за тебя.
— А что же король, не так сильно возражал? — робко спросила я.
— Да нет, по-моему, ему даже понравилась оригинальность идеи. Надо было, конечно, немного повозражать для вида, но он не слишком в этом усердствовал. Пожалуй, по-настоящему его смущало только одно.
— Что же? — спросила я с замиранием сердца.
— Что после того, как кухарка выйдет замуж за его сына, еда во дворце не будет более такой же вкусной, как прежде.
— Я могла бы временами спускаться на кухню и что-нибудь готовить, — заметила я, испытывая чувство глубокого облегчения.
— Обязательно сообщи ему об этом при случае, — улыбнулась фея, — это его обрадует.
— Но неужели в остальном его не смутил тот факт, что на троне рано или поздно может оказаться кухарка? — Возможно, подобным образом ставить вопрос ребром было с моей стороны неблагоразумно, но я не удержалась.
— А что тут такого? — пожала плечами фея. — Кухарка должна уметь управлять государством.
— С чего ты взяла?
— Не важно, не хочу забивать вам голову деталями, — отмахнулась она.
— Но, так или иначе, в конце концов, их величества согласились?
— Конечно.
— Как вам это удалось? — вмешался принц. Уверенность тона феи его не убеждала, скорее, сбивала с толку. — Мы сами пересмотрели множество вариантов, и я готов дать голову на отсечение, что ни один из них не заставил бы мою мать изменить свое мнение!
— Ну, — слегка поморщилась фея, — сказать по правде, мне пришлось пойти на одно маленькое жульничество.
— Какое? — спросили мы хором. Не то чтобы мы были против маленького жульничества. Просто не могли понять, что за жульничество могло привести к столь неожиданным результатам.
— Я сказала, что у Золушки в роду были феи. А это, как известно, серьезно повышает социальный статус.
— Какие феи? — изумилась я, лихорадочно перебирая в памяти всех своих предков. Подходящих кандидатур не находилось. Вот разве что мачеха вполне могла бы сойти за ведьму, но мы ведь с ней не состоим в прямом родстве, да и не знаю, повысит ли такое мой статус… — Кто же? — не выдержала я, наконец.
— Да какая разница? — пожала плечами она. — Сама придумай.
Я перевела удивленный взгляд с феи на принца и обратно.
— И что же, король и королева тебе поверили?!
— Разумеется, поверили! — Кажется, она начинала сердиться. — А ты как думаешь? Сама посуди: если тебе является фея и сообщает, что у знакомого ей человека в роду также были феи, ты поверишь или нет? Конечно же, поверишь!
В общем-то, звучало вполне убедительно.
— Выходит, все проблемы решены?
— Все, кроме одной, — поправила меня фея. — Не пойдешь же ты во дворец в таком виде?
Недоумевающее оглядев свое платье, я хотела было ответить, что проходила во дворец в таком виде более двух лет, но вовремя прикусила язык.
— Я вижу, ты избавилась от моего кольца, — укоризненно покачала головой фея.
Я почувствовала легкий укол вины и уже собиралась начать оправдываться, но фея разжала кулак, и я увидела, как у нее на ладони поблескивает в солнечных лучах колечко, столь недавно оставившее круги на поверхности озера.
— Впрочем, отчасти ты права: больше оно тебе не понадобится. Но сейчас-то, согласись, надо бы одеться поприличнее.
Фея взмахнула волшебной палочкой, неведомо откуда появившейся у нее в руке (кольцо таким же странным образом исчезло неведомо куда). Я почувствовала уже знакомое, но слегка забытое головокружение, и старенькое коричневое платье в последний раз исчезло, уступив место белой воздушной ткани, жемчугу и кружевам. Внимательно оглядев меня с ног до головы, фея улыбнулась и удовлетворенно кивнула.
