Не знаю, долго ли я бы стояла вот так, пораженная и неподвижная, напоминающая очередную холодную статую, каковых в замке и без того хватало, если бы внезапно не услышала негромкий проникновенный голос:
— Подслушиваешь?
От неожиданности я подскочила на месте, и хорошо, что сумела держаться достаточно тихо, дабы не привлечь внимание находившихся в зале — а ведь их теперь было двое. Кот, несомненно довольный произведенным эффектом, встал рядом.
— Еще и подглядываешь! А знаешь ли ты, человеческое дитя, что это нехорошо?
— Тебе какое дело? — прошептала я, сердитая на зверя за пережитый испуг и совершенно равнодушная к тому, что меня поймали «на горячем».
— То есть как какое? — возмутился кот, тоже, однако, не повышая голос. — Сама поподсл у шивала, теперь дай другим!
И он принялся бесцеремонно меня толкать, стараясь сдвинуть в сторону от заветной щели, через которую я наблюдала за происходившим внутри.
— Не дам! — запротестовала я. — Я первая пришла!
— Мне важнее! — настаивал Барсик, уже не строя из себя святую невинность. — Ты тут с боку припеку, а я — постоянный жилец! Я за порядком слежу!
— Вот и следи молча! — припечатала я, но все-таки немного подвинулась.
Теперь мы получили возможность вместе заглядывать в зал, пусть и с меньшим комфортом, чем прежде.
Ранкара уже отдалилась от зеркала, хотя король никак ей в этом не помогал: руки не подал и даже на миллиметр не отступил, когда она оказалась между ним и гранью колдовского стекла.
— Я пришла к тебе по делу Хлада, — со строгими, даже повелительными нотками проговорила она.
— Я всегда внимателен к вопросам снежной стихии.
Ингвар, казалось бы, отвечал с должным почтением, но ненависть к собеседнице буквально сочилась из каждого произнесенного им слова. Это не укрылось и от внимания гостьи, но она терпела.
— Мне стало известно, что у тебя возникли проблемы с учеником.
— Невообразимая осведомленность, — иронично прокомментировал король. — Однако твои шпионы ошиблись. Никаких проблем нет.
— Вот как? — деланно удивилась Ранкара. — А до меня дошли слухи, что вместо ученика ты получил девчонку.
— Ученицу, — поправил Ингвар.
Я затаила дыхание. Вопреки ожиданиям, подслушиваемый разговор имел ко мне намного более непосредственное отношение, чем казалось вначале.
— Девчонку, — с нажимом повторила женщина. — Простую и никчемную, не отмеченную печатью стихий, не несущую никакой пользы для Хлада.
— Обучится — и станет полезной, — равнодушно пожал плечами король. — Ученик или ученица — не все ли равно? Пол не имеет значения.
От напряжения я так сильно сцепила руки, что до боли сдавила собственный палец. В разворачивавшемся споре я слышала отголоски своей недавней беседы с королем, только теперь он практически повторял мои собственные слова.
— Не шути со стихиями, Ингвар! — резко сказала женщина. — Они этого не прощают. Хлад наращивает мощь. И ему нужно, чтобы у тебя появился толковый помощник.
— Разве я говорил, что шучу? Помощник будет.
— Мы оба знаем, что все пошло не так, как надо, — раздраженно бросила Ранкара. — Этот твой кот все напутал. Еще одно никчемное создание. Следовало отделаться от него много лет назад!
Барсик зашипел, выгибая спину, на которой вздыбилась шерсть. Покосившись на него, я на всякий случай приложила палец к губам. Но в этом не было необходимости: кот отлично помнил, где проходят границы дозволенного.
— Это не тебе было решать. — Король говорил резко и жестко, будто проворачивал нож в кровоточащей ране. — Не тебе решать и сейчас. Что же касается требований стихии, все будет в порядке. Девушка начала свое обучение и, когда настанет срок, сдаст экзамен.
— Ты в этом уверен? — Ранкара подошла совсем близко к собеседнику и теперь запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Внезапно стало понятно, что она ощутимо ниже ростом, хотя прежде ее величавый вид не позволял об этом догадаться. — Ты осознаешь, что будет, если случится иначе? Это вызовет недовольство Хлада. Я понимаю, сейчас ты связан осколком, который нашел место в ее глазу. Пока обстоятельства таковы, нового ученика не взять. Но эту проблему несложно решить. Я могла бы прямо сейчас избавить тебя от девчонки. Едва кровь застынет в ее жилах, осколок покинет тело, и ты будешь волен найти другого избранника. Поверь: так будет проще для всех.
Я почувствовала, как от ужаса волосы встают дыбом у меня на голове. От стремления незамедлительно убежать прочь без оглядки удерживало лишь одно: вряд ли мне бы удалось сделать это бесшумно. Ноги мягко коснулась лапа кота: он явно пытался успокоить меня, давая понять: подожди, их разговор еще не окончен.
Барсик оказался прав. Король расправил плечи, отчего стал казаться еще выше, чем прежде, гостья же, наоборот, будто сжалась на его фоне. Карие глаза зло прищурились, превратившись в узкие полоски.
— Ты не посмеешь тронуть девчонку, — внятно, делая паузу после каждого слова, выговорил он. — Как бы там ни было, она — моя ученица, а, значит, находится под моей защитой.
— Напрасно, — неодобрительно качнула головой Ранкара. — Стоит ли за нее заступаться? Она слаба и беззащитна перед осколком. Пройдет немного времени — неделя, две, три, — и твоя «ученица» превратится в холодную куклу, живую, но лишь в физиологическом смысле. Ее сердце продолжит качать теплую кровь, но душа застынет. Она забудет то, что прежде любила, отпустит все, что ее тревожило, станет безвольной, послушной, но бесполезной. Мешать не будет, но и помощи ты с этой стороны не найдешь. Она попросту лишена необходимых зачатков.
— Это все? — нетерпеливо оборвал гостью король. — Уходи, жрица. Я услышал то, что ты хотела мне сказать. Со стихиями разберусь сам. Хлад будет доволен. Но ты не смеешь угрожать никому в моем дворце. Запомни раз и навсегда: здесь не ты, а я принимаю решения.
— Зря ты так, — печально обронила Ранкара, направляясь обратно к зеркалу. — Я действую в твоих интересах. И во всем была права, со временем ты в этом убедишься. А пока я ухожу.
Она шагнула в гладкую поверхность, словно в дверь, и то, что казалось твердым стеклом, приняло ее, вновь подернулось рябью, прогнулось и застыло, постепенно начиная отражать освещенный колдовскими лампами зал.
— Скатертью дорога, — едва слышно процедил женщине в спину король.
Я тоже поспешила прочь от злополучного зала, не столько от страха перед хозяином замка, который мог застигнуть меня в любой момент, сколько просто по инерции. Страха не осталось: слишком шокировали меня слова Ранкары.
Ноги сами принесли в ту комнату, которая ныне считалась «моей». Я скинула тапки, теплые, пушистые и, разумеется, белые, обнаруженные где-то в замке котом, и забралась на ледяную кровать, обхватив руками колени. Холода, как и все последние дни, не было. Было чувство отстраненности от всего происходящего, и тоска в те моменты, когда сознанию все-таки удавалось пробить брешь в стене моего отчуждения.
