Кот хрюкнул, невзирая на то, что к отряду парнокопытных ни малейшего отношения не имел.
— У меня было такое настроение, — буркнула я.
Чувствовала себя неловко, но глаз не отвела.
— Для полноценной медитации этого недостаточно, — меланхолично сообщил король. — Изволь в следующий раз выбрать слово подлиннее. Хотя бы из пяти букв. Справишься?
— Я постараюсь, — прокашлявшись, ответила я.
— Постарайся.
Он милостиво кивнул и вышел из зала. Я тоже зашагала к себе, стараясь не замечать следующего по пятам и наверняка хихикающего кота.
День выдался на удивление солнечный. Через многочисленные высокие окна замка, увенчивавшиеся в верхней своей части небольшой аркой, мне не удалось разглядеть ни единого облачка. Чистое небо насыщенного синего оттенка выглядело так, будто в горах наступило лето. Нет, снега по-прежнему притягивали взгляд белизной, но на сей раз она не была мрачной, не укрывалась грязновато-серыми тенями под столь же серым небесным сводом, а, напротив, радужно сверкала, улыбаясь яркому солнцу.
Я сидела в своей комнате, забравшись с ногами на кровать, и задумчиво разглядывала спичечный коробок, найденный после визита жителей предгорной деревни. В сотый, наверное, раз за последние дни заглянула внутрь. Одна-единственная спичка. Что ж, было бы странно, если бы с того дня их стало больше. Но как же это понять?.. Неужели тот молодой горец просто случайно забыл эту вещь, когда покидал замок? Я покачала головой, скептически морщась. Нет, неспроста он задержался у стеллажа дольше прочих. Коробок был оставлен в замке с какой-то целью. Вероятнее всего — чтобы его впоследствии нашли. Но кто? Король — вряд ли, от него горец скорее прятал свой сувенир. Кот? Если бы коробок предназначался Барсику, он давно заявил бы о своих правах. Выходит, оставалась я? А может быть, сама предпосылка ошибочна, и горец вовсе не собирался отдавать свою вещь кому-то из нас. Что, если он планировал впоследствии проникнуть в замок тайком от Ингвара, и коробок играл в этих его планах какую-то роль?
Впрочем, последнее предположение представлялось чересчур натянутым, и я заключила, что могу без особых угрызений совести воспользоваться единственной спичкой. Если, конечно, захочу. А я безусловно хотела. Я не любила атмосферу зимнего холода и терпеть не могла замок, в котором меня удерживали против воли. Удерживали не в том смысле, что запирали ворота или ставили на выходе десяток солдат. Нет, в этом отношении я была совершенно свободна в передвижениях. Но обстоятельства были таковы, что отправиться домой или даже просто прочь, куда глаза глядят, я не могла. В том, что так сложилось, не было моей вины. Более того, в самое ближайшее время я могла перестать быть собой, потерять самую свою суть. Опять же по вине Хлада, снежного короля и, по моим ощущениям, этого замка.
Если бы только я могла хоть капельку нарушить сонное спокойствие здешнего зимнего царства. Привнести сюда хоть немного огня и тепла. Раз меня словно ледяной завесой оградили от прежней жизни, вернуть себе, пусть даже в этих стенах, хотя бы самую крошечную ее каплю. А еще лучше — устроить пожар, уничтожить этот оплот жестокой стихии. Он, конечно, не последний, останутся и другие, но, во всяком случае, я бы внесла хоть какой-то вклад в борьбу против поглощающего мир мороза. С другой стороны, сжигать дом, где, как ни крути, со мной были довольно-таки добры и даже по-своему гостеприимны, казалось кощунственным.
Можно было бы сказать, что я совсем запуталась в собственных стремлениях, но спасало одно: у меня в любом случае не было ни малейшего шанса. Вероятность сжечь ледяной замок была нулевой. Я провела здесь достаточно дней и уже понимала, что здание не строилось из снега и льда изначально. Прежде это была самая обыкновенная крепость. Замороженность была привнесенной, словно внутренняя обстановка, покраска забора или обивка стен. Но она так плотно охватила замок за последние сто лет, так сжилась с ним, что отделить привнесенное от изначального казалось невозможным. И потому я знала точно: заледеневшая вода непременно победит огонь, и спичку я потрачу понапрасну.
Наконец я закрыла коробок и с тяжелым сердцем припрятала его в книжном шкафу между фолиантов.
И все же одинокая спичка никак не желала покидать мои мысли. Именно ею они были заняты, пока я привычно, но слегка замедленным шагом продвигалась к учебному залу. И когда садилась за стол. И когда задумчиво смотрела в окно, пропускающее сквозь себя непривычно яркую солнечную сущность. Затем я поднялась из-за парты, стала ходить по комнате и озираться в поисках хоть чего-то интересного. Камин я уже излазила вдоль и поперек. Выяснила, что когда-то давно здесь горел огонь, и кверху поднимался дым, чтобы вскоре поплыть над горами туда, куда понесет его ветер. Нет, сейчас все было, как и положено, заледенелым, но, как следует поработав сперва ногтями, а потом и более подходящими для этой цели инструментами, я сумела добраться до кирпичных стенок и даже различить черные следы покрывшей их когда-то копоти. Однако воспользоваться камином сейчас возможным не представлялось. Для этого следовало бы проделать значительно более трудную и основательную работу, чем та, что я могла себе позволить. Требовались необходимые навыки и время. А главное, это нельзя было провернуть в тишине, так, чтобы хозяин замка не догадался о моих поползновениях и не пресек их на корню. Увы, королю мои попытки возвратить камин в рабочее состояние точно бы не понравились.
Но ведь хоть что-то можно было сделать? Ведь не бывает так, чтобы все ворота оставались закрытыми. Я обвела класс расстроенным взглядом и вдруг остановилась на одном весьма интересном предмете.
Ледяной круг на длинной белой ручке. Выпуклый с одной стороны, он искажал изображение, делая его крупнее. Не знаю, работали ли тут исключительно законы физики, или же подключалась магия Хлада, но общий принцип был мне известен. Льдина собирала свет, рассеивавшийся по всей ее поверхности, и фокусировала его в одной точке. Как она при этом не таяла? Ну, не таял же на ярком солнце ледяной покров замка. Тут несомненно не обошлось без колдовства, но в данный момент меня интересовало совсем другое. А что будет, если… Изнемогая от нетерпения, я не стала долго гадать. Пока не попробую, не узнаю. Прихватив как можно больше листов бумаги, я поспешила в соседний зал, где имелся выход на длинный балкон.
Северный ветер (другого здесь и не бывало) тут же растрепал мои волосы. При такой погоде бумага моментально бы разлетелась, поэтому пришлось вернуться в помещение и прихватить оттуда несколько камней. Когда-то из таких был сложен камин, но за ненадобностью его разобрали, а кое-что так и осталось лежать рядом с решеткой. Что делать, хозяин замка не слишком беспокоился о сохранности своих вещей и домашнем уюте. Взять хотя бы комнату, которую показал мне кот.
Теперь я придавила бумагу по краям раздобытыми камнями, соорудив таким образом своеобразное кострище. Встала рядом на колени, раздраженно тряхнула головой, откидывая непослушные пряди. И стала держать льдину над бумагой.
На ярком солнце стало жарко, и я мимолетно удивилась, что, оказывается, способна ощущать изменения температуры. Ничего не происходило, и я напряженно вглядывалась в разложенные на полу листы. Неужели не выйдет? Лед не сможет сработать так, как стекло?
