– Анри, – прошептала я и добавила уже громче: – Анри!
Дыхание прервалось.
Особенно когда он обернулся.
Удары в груди отдавались во всем теле, а звон кинжалов о мрамор заставил вздрогнуть. Сияние золота меркло, погружая огромный холл во тьму. Я бросилась к мужу, а он ко мне, упала в родные объятия, чувствуя, чувствуя, чувствуя – ладонями, всем телом, сердцем, душой…
Жив.
Мой любимый…
Он жив!
Спасибо, Всевидящий.
Кажется, я засмеялась. Или заплакала. Или и то и другое вместе. Мы не видели друг друга: последняя искра мглы догорела, и в подземном царстве Эльгера стало темно, как безлунной ночью. Только глаза мужа сияли золотом.
Пальцы Анри запутались в моих волосах, он держал меня в руках так, словно нас могло разбросать по разные стороны океана. Крепко и в то же время удивительно бережно. Целовал – волосы, лицо, руки. Поцелуи снимали слезы со щек, но слезы все не кончались, и я целовала его. Целовала как в последний раз. Дышала им, жила им: этими прикосновениями, этими минутами, горячим дыханием, близостью. Содрогалась в руках мужа, цеплялась за сильные плечи. Кожа под ладонями была раскаленной, мышцы словно превратились в камень.
Осознанием накрыло с той же силой, с какой могла бы ударить магия искажений. Реальность вернулась болью и холодом, упавшим на плечи как вымоченный в проруби плащ. Единственной осознанной мыслью: Анри только что обрушил на герцога всю мощь золотой мглы.
– Анри…
Я вглядывалась в лицо мужа, насколько хватало зрения. Касаясь ладонями его щек. Шеи. Лба.
Муж перехватил мои руки, но я отняла и снова положила пальцы ему на грудь.
На шею. На щеки.
Жар медленно отступал, уводя за собой отголоски силы хэандаме, радужка светлела, очищаясь.
Но… как?
– Все закончилось, маленькая.
Хриплый голос мужа окутал уверенностью.
– Да, – сдавленно согласилась.
– Маленькая моя девочка, – Анри заключил мое лицо в ладони и коснулся губами губ. – Все. Теперь все будет хорошо.
– Все, – повторила неосознанно. Задыхаясь и отвечая на его поцелуй с такой жадностью, словно от этого зависела моя жизнь. Возможно, и зависела. Сейчас. – Все будет хорошо.
– Давайте для начала… уточним, у кого.
Во мне кончился голос. И воздух. Во мне вообще все закончилось, разом, слова Эрика прозвучали зовом из небытия.
Легкий хлопок – и над нами загорелся магический светильник.
Второй, третий, четвертый. Они расползались по залу неровными бусинами, потерявшими нить. Мы с Анри замерли в центре холла, Эрик привалился к стене – там, где принял на себя всю мощь магии отца.
– Кривовато, – он указал на светильники. – Но я сейчас… не в форме.
Дыхание его вырывалось с хрипами, втекая в обрывистые фразы. Глаза ввалились, подчеркнутые темным контуром смерти.
Рванулась к нему, но Анри удержал.
– Тереза, – предупреждающий шепот.
– Он спас мне жизнь. Как Вард.
Муж грязно выругался и отпустил мою руку. Я бросилась к Эрику и опустилась на колени, сжимая холодные пальцы.
– Анри, помоги! Мы не можем его здесь бросить.
– Не надо меня… никуда бросать. А вам… направо, – Эрик ткнул куда-то в сторону и начал заваливаться набок. – Сигнальные артефакты… бьются в истерике. Скоро сюда… стечется вся папочкина гвардия, и либо… вы их, либо они вас. Выйдете на спуске, а дальше… как повезет. Кстати, де Ларне, почему ты… до сих пор не помер?
– Заткнись! – прошипела я, чувствуя, как в груди рождается нездоровая злоба. На себя за то, что все так вышло, на него за то, что подставился, на Эльгера, который уже мертв. – Заткнись, потому что когда ты придешь в себя…
– Ой, да брось… – Эрик судорожно сжал мою руку и побелел еще сильнее. – Я даже во сне к… тебе больше не приду. Будешь скучать, Леди Смерть?
Я словно снова была маленькой девочкой, а вокруг сыпались горящие балки и слышалось испуганное ржание. Снова видела, как приближается горящий потолок, и как Вард накрывает меня собой. Снова смотрела на мертвого конюха, которому уже не могла помочь и кричала, кричала, кричала.
– Даже не подумаю.
– Я так и знал.
Шаги.
Анри подошел и остановился за моей спиной.
Сил почти не осталось, но я все-таки ушла на грань. Призрачная ненависть мертвого герцога ядовитым холодом стелилась по холлу. Размытые очертания призрака парили над рухнувшим полотном, от чего оно казалось подернутым дымкой тлена. Черные щупальца смерти уже протянулись к Эрику. Они пронизывали его насквозь, тянули за грань, глубже и глубже, в самое сердце тьмы. Черно-серые прожилки на бледной коже становились все ярче, и жизнь уступала место смерти. Он еще держался на грани, но пульс под моими пальцами бился все тише.
– Видишь? – серое лицо озарила диковатая улыбка. – Мне там… самое место.
Лопнул один магический светильник.
Второй.
– Нет.
Взгляд – по-детски удивленный, никак не вязался с тем, что мне доводилось видеть раньше. Еще больше он не вязался со следами налившихся на шее кровоподтеков. Тьма потекла с моих рук, заключая Эрика в кокон и сливаясь с близостью смерти. Я дернула одну нить. Вторую. Третью. Отсекая, лишая возможности затянуть глубже. Тьма клубилась и хлестала наотмашь, не желая отдавать свое, но мне причинить вреда не могла. Сейчас холод, смерть и моя магия были единым целым, и они жили во мне.
– Тереза! – встревоженный голос Анри.
Я вскинула руку:
– Не подходи.
Муж остановился, словно наткнулся на стену.
Сознание медленно истончалось, а всемогущая смерть вступала в свои права. Но смерть эта была жизнью, и даже ее жуткая личина в отражении не могла изувечить то, что я собиралась сделать. На грани не нужен свет, здесь всюду серое марево, за гранью и подавно. Холод прокатывался от макушки до кончиков пальцев ног, нити рвались одна за другой, отпуская Эрика. Я чувствовала, как дыхание становится ледяным, а сердце почти не бьется. Впуская в себя отравленные нити, забирающие жизнь, я медленно отбрасывала их во тьму. Нахлесты падали на меня, впиваясь в дрожащие от напряжения руки. Лицо Эрика блестело от пота, сейчас капли на призрачно-белой коже казались серебром. В его глазах отражались мои – чернее ночи, но его становились все более осмысленными.
Когда порвалась последняя нить, Эрик судорожно выдохнул.
Все. Остальное дело целителя.
В тот же миг я услышала топот ног ворвавшихся в нижний холл стражников.
Обернулась, вскинула руки, и плети тьмы расплескались над залом, объедая стены.
