«Мы приняли решение, Леш. Давай не будем искать пути отхода или затягивания. Сам подумай, хочешь ли ты встретить Новый год с грузом на плечах?»
Я спорить не стал. Ни она, ни дети не являются для меня грузом. И решение по большому счету принимала она, а я просто не нашел разумных аргументов для возражения. Конечно, я понимаю, что Анна права, и дальше тянуть бессмысленно.
Задать вопрос о праздновании Рождества и Нового года я тоже пока не решился. Возможно, после встречи с нашими адвокатами, когда уже появится определенность и «дело двинется», она подобреет и будет готова к диалогу. Я сомневаюсь, что Аня захочет отмечать праздники совестно, но предложение все равно поступит, потому что она все еще чувствует себя ответственной за меня и не захочет бросить «без пяти минут» бывшего блудного мужа в одиночестве во время рождественских праздников, которые обычно отмечаются внутри семьи. И меня тоже не прельщает перспектива наблюдать за зарождением новой ячейки общества, а в том, что избранник моей все еще жены будет присутствовать на семейном торжестве, как и ее любящая поязвить мамаша, я больше, чем уверен. Я не настолько цивилизованный человек, как оказалось. Со временем мне удастся побороть внутреннюю неприязнь к Бичему, но случится это не скоро. Я собираюсь предложить Ане более чем честный вариант. Рождество дети проведут с ней, но, разумеется, я приеду, чтобы поздравить всех и вручить подарки, а на Новый год я бы хотел, чтобы Марк и Кристина поехали со мной в Тверь. Родители уже звонили мне и спрашивали, ждать ли нас, и под словом «нас» они имели в виду и Аню тоже, но я так и не смог сказать, что «мы» больше не существуем в привычном для них понимании. Не хочу портить никому настроение и огорошу «радостной новостью», когда приеду. Под бой, так сказать, курантов и звон бокалов с шампанским. Утрирую. Конечно, они все поймут, когда увидят на пороге только меня и детей. Я неисправимо скрытный человек, и родители привыкли к тому, что я почти никогда не рассказываю о том, что происходит в моей личной жизни. Уверен, что они больше узнают из газет, но тоже избегают каких-либо комментариев и вопросов.
На последней паре по философии я ощущаю острую нехватку одной знойной красотки в первом ряду. И, надо заметить, ее агрессивного неадекватного бывшего бойфренда тоже не наблюдается. Не уверен, что он успокоился. И нужно быть готовым к тому, что этот самодовольный ублюдок выкинет какую-нибудь подлость. В любом случае, я не жалею, что показал засранцу его место.
Понедельник — мой день забирать детей из школы, хотя ранее установленный график давно полетел к черту и сейчас почти каждый день — мой. У Ани завал на работе. Тоже конец года, контрольные, зачеты, экзамены. Ей не так повезло с работой, как мне, хотя я не очень-то считаю себя очень везучим. Аня преподает в Бруклине в одной из школ для русских детей, где все классы переполнены, много внеурочных занятий, дополнительных платных уроков, и добираться из Бруклина не ближний свет.
Но на этот раз, когда я привожу детей, Аня уже дома и даже выходит, чтобы встретить нас. В одном из окон на первом этаже я вижу силуэт любопытной тещи.
— Мама, — с радостным кличем Кристина несется со всех ног к Ане и виснет у нее на шее. Марк молчаливо проходит в дом, коротко кивнув матери.
— Что это с ним? — спрашивает Аня, подозрительно глядя на меня, когда дверь за старшим сыном закрывается. Я неопределенно пожимаю плечами.
— Заявил мне сегодня, что вполне дееспособен и может сам ездить домой после занятий. На автобусе — сообщаю я.
— Милая, иди в дом. Бабушка ужин нагрела. Не забудь руки помыть, — обращается Аня к Кристине. И когда дочка уходит, мы какое-то время неловко молчим. Она кутается свободный бежевый свитер и выглядит по-домашнему милой и уютной.
— Я застал его с компанией парней и девушек. Марк растет, — добавляю я, снова бросая взгляд на темный силуэт в окне. — Может, он и прав.
— Ему только через месяц тринадцать исполнится, Леш. Я не хочу рисковать, — строго заявила Аня.
— Как скажешь, — соглашаюсь я. — Адвокатам удалось договориться насчет встречи?
— Да. В среду в три. Не забудь, пожалуйста. И спасибо за оперативность, — убирая за ухо длинный светлый локон, поизносит Аня. Я киваю, переводя на нее взгляд.
— Стараюсь держать обещания.
— Я это ценю, — натянуто улыбается она. — Ты хочешь что-то мне сказать?
— С чего ты взяла? — спрашиваю я.
— Ну, я тебя не первый год знаю, — мягко отвечает Аня.
— Насчет праздников, — решаюсь я. — Я бы хотел увезти детей на пару дней в Тверь. Мама с отцом звонили, спрашивали, когда нас ждать.
— Леш… — сразу мрачнеет Аня, а я внутренне готовлюсь к сражению.
— Рождество они отметят с тобой. Здесь. Я заскочу ненадолго и уеду. Но ты меня тоже пойми, я хочу один из праздников провести с детьми. С ними ничего не случится. Я буду максимально бдителен.
— Ты всегда так говоришь. Могу ли я доверять человеку, который то и дело напивается до полной отключки в клубах в сомнительных компаниях?
— Я их отец, Ань, — запальчиво напоминаю я.
— Я знаю, что ты любишь детей, но я же ничего не придумываю, так ведь? Когда ты трезвый, я в тебе не сомневаюсь, но где гарантия, что в праздник ты не позволишь себе расслабиться?
— Я готов дать тебе гарантии, — упрямо произношу я. — И я же не один буду. Там мои родители, сестра с мужем. Им ты доверяешь?
— Леш, я подумаю. Ничего не буду обещать… — хмурится Аня, потирая переносицу.
— Ты говорила, что не будешь ограничивать мое общение…
— Послушай, общение и вывоз в другую страну не одно и тоже, — обрывает она меня на полуслове.
— Мы каждый год ездили. Дети ждут, что мы полетим в Россию. Мои родители тоже ждут!
— Я подумаю, Леш, — твердо повторила Аня. — Спасибо за помощь. И доброй ночи. Тебе пора. Уже темнеет.
— Позвони мне, когда будешь готова озвучить решение, — холодно говорю я, поправляя воротник пальто.
— Да, конечно. И не забудь. В среду в три часа.
— Хорошо. Договорились, — с натянутой улыбкой машу рукой теще, по-прежнему подглядывающей за нами в окно, потом перевожу взгляд на жену и коротко киваю. — Пока.
Развернувшись, иду к черному Веntlеy, чувствуя себя раздраженным еще больше, чем с утра. Вот они первые звоночки. Сегодня она не хочет отпускать детей со мной на их Родину, завтра придумает что-то другое….
Черт, я несправедлив. Она имеет право сомневаться во мне.
Сажусь в машину, кладу ладони на руль и какое-то время смотрю перед собой невидящим взглядом, тяжело дыша и приводя в порядок нервы. Когда поворачиваю голову в сторону дома, Аня все еще стоит и смотрит на меня. Я поднимаю руку в прощальном жесте и резко трогаюсь с места.
Когда-нибудь все наладится, и мы сможем прийти к компромиссу. Нужно сохранять самообладание и набраться терпения, если я хочу, чтобы наша семья достойно выдержала это испытание. Она не сказала мне категоричное нет, а значит, еще может согласиться. Я очень на это надеюсь.
