– Что?– шёпотом спросила его.
– Я впервые врезал лучшему другу, – горько выдавил Ксавье, – Он лишь потёр подбородок и предупредил, что я сам накинул петлю себе на шею. Марко был прав. Сначала это была похоть. Но тот глупый маскарад показал мне, насколько хрупки наши отношения. Потом всё было хорошо, и я всё больше понимал, что ты для меня словно воздух…
– Но тебе было недостаточно моей верности. И ты поверил врагу…
– Да. Это меня не оправдывает.
Я вздохнула. Мужчина притянул меня к себе и обнял. Я не сопротивлялась. Да и зачем?
– У меня была трудная жизнь, Шелли. В плане доверия. Когда мне было десять, мать ушла от нас к более респектабельному мужчине. Отец стал забываться в алкоголе первое время. Первый раз он меня ударил в одиннадцать. Избиения продолжались два года, затем я ушёл. Со сломанным носом, рукой и ушибленными рёбрами. Так мне сказали в больнице. Оттуда я сбежал, так как знал, что меня вернут родителю. По мне, жизнь на улицах была лучше, нежели в доме с отоплением и с постоянными оплеухами и сломанными конечностями. Так, собственно и началась моя разгульная жизнь. – Ксавье говорил шёпотом, поглаживая меня по голове. – В четырнадцать я познакомился с одним человеком, на которого в последствие и работал. Сама понимаешь, что это криминал. В основном воровство, наркотики, казино. Париж яркий город, и привлекает много туристов. Я работал на Серхио десять лет, в этот период познакомился с Марко. Мы оба подумывали уйти из «бизнеса», но это не тот случай, когда можно уволиться.
Я затаила дыхание, сильнее прижавшись к мужчине. Его шёпот дрожью отзывался во мне. Страшно представить такую жизнь.
– Серхио умер и оставил всё мне. Недвижимость, бизнес, врагов… Бордель я уже сам запустил в работу. К тридцати годам, я уже был не тем десятилетним мальчишкой, который плакал по ночам из-за матери, а позже от оплеух отца.
Я не заметила, как по моим щекам струились слёзы. Ксавье приподнял меня, и я обхватила его бёдра ногами, прижавшись всем телом к мужчине.
– Не стоит плакать. Просто… Я хочу, чтобы ты знала обо мне больше. Но всю грязь, я не могу тебе рассказать. И всё равно, моя жизнь не оправдывает поступки. Особенно, в отношении тебя. Выбор и осознание. И то, и другое пали на тебя. Серхио меня воспитывал, дрессировал с четырнадцати лет. Так что, его влияние дало свои взрастило свои корни.
– Не против выпить? – прошептала я.
Ксавье поцеловал меня в шею и опустил. Я достала из холодильника початую бутылку вина.
Разлила по бокалам.
– Я посмотрю, как там Кэти.
Выбежала из кухни, тяжело дыша. Боже, я не ждала подобной откровенности. Мне было странно быть настолько близкой, настолько жаждущей и настолько отчаянной. Именно этого я ждала от него. Открытости. Признания. Чтобы меня впустили в свой уголок жизни.
Кэтрин сопела у себя на кровати, обняв любимую игрушку. Я накрыла дочь одеялом и вышла из комнаты.
– Я тут, – раздался голос мужчины из гостиной.
Молча села рядом с ним. Мне протянули бокал, и я сделала глоток. Поставила фужер на стол.
– Как ты познакомился с Марко?
Ксавье положил руку на моё колено и слегка сжал.
– Мне было шестнадцать, и я считал себя крутым. Курил травку, обворовывал туристов, разбирался с должниками Серхио. В один из обычных в жизни дней, к нам в особняк притащили тощего мальчишку. Маркоса. Ему тогда было четырнадцать. Весь в синяках, побитый, как дворовый пёс. Как оказалось, он из приюта. Мотался из одной приёмной семьи в другую. И в последней ему не повезло. Серхио хотел его в диллеры заслать, я попросил себе на поруку в «напарники». С того дня, мы долго притерались, но никогда не поднимали друг на друга руку. Он стал моим единственным другом. Таких больше нет.
– Вам повезло…
Я положила голову ему на плечо.
– Почему жизнь нам подкидывает испытания?
– Потому, что это жизнь. Если бы мать не ушла, то и отец бы не спился бы… Можно долго гадать, на тему: «Что если…». Но это не изменит реальности. Сейчас, я полностью в свободном полёте. У меня куча денег, но больше нечего нет. И не надо, если со мной рядом будете вы. Кэти. Она такая славная. Глаза мои и искрятся так, что хочется улыбаться от умиления.
– Катя луч солнца в моей жизни. Было сложно, когда я узнала о беременности. Но Артур мне помог. Он чудо, а не мужчина. Знаешь, сколько раз я спрашивала себя: «Почему я не могу его полюбить»?
– Посмотри на меня, – прошептал мужчина.
Я подняла голову, показывая, что слушаю.
– Никогда. Слышишь, никогда не говори этого…
– Думаешь легко жить с осознанием, что не можешь смотреть на других мужчин, потому что принципы не позволяют? Я не могу, как ты или сотни других людей. Взять, пойти и переспать. Или по дружбе пару раз, или просто так. Мне нужно чувствовать. И не просто тупую симпатию. Я должна любить. На меньшее я не согласна.
– Так ты, – начал говорить Делакруа, – У тебя никого…
Закатила глаза.
– А тебе твой Шерлок ничего разве не сказал. Он же может по моей жизни диссертацию накатать, – съязвила я.
– Об этой стороне твоей жизни я знать не хотел…
– Я рада.
Мне стало неуютно, и встала с дивана. Подошла к окну и стала смотреть на дождь. Интересно, как там Арти и Алиса? Не поубивали друг друга?
Меня обняли сзади и прижали к сильному телу.
– Ты не представляешь насколько приятно знать, что я у тебя единственный, – прошептали мне в ухо, – Я так ревновал к бармену, что…
Меня поцеловали в шею, и кожа покрылась мурашками. Я отклонила голову, давая мужчине больший доступ.
Его губы сантиметр за сантиметром исследовали шею, а руки распахнули халат и коснулись напряжённого живота.
– Ты меня убиваешь, – хрипло отозвался мужчина и повернул меня к себе лицом.
Одна рука зарылась в мои волосы. Его лицо приблизилось ко мне вплотную, что носы соприкасались. Я чувствовала его дыхание, его обжигающий взгляд.
Мгновение и поддалась вперёд. Губы коснулись его щеки, подбородка, губ… Мне хотелось забраться ему под кожу и поселиться там. Чтобы пахло мной, чтобы мысли только обо мне, чтобы…
Он приподнял меня и посадил на подоконник. Мужчина страстно меня поцеловал, одновременно расстёгивая бюстгальтер.
Его пальцы гладили полушария, задевая соски.
– Они стали другими. Чуть больше, мягче… И одна мысль, что ты кормила моего ребёнка… Они желанны. Ты вся…
Ксавье наклонился и лизнул розовую вершину. Приглушённо застонала.
Мужской хриплый смех поднял во мне вихрь желания. Ксавье выпрямился и плотно прижался ко мне. Его жажда была ощутима и приятно и понятна. Ногами обхватила его бёдра и придвинула к себе.
