Динн окидывает его нежным взглядом.
– Да, милый, я – часть сюрприза, пойдем же скорее.
Они выходят из комнаты и беззвучно спускаются в просторную гостиную. Динн крепко держит его за руку. Риккару с ней спокойно. Старые напольные часы бьют полночь.
– Скорей, нам нужно торопиться, милый, – волнуется сестра.
Они выскальзывают в густую тьму и пересекают двор. Остановившись под раскидистым деревом Маху, Динн берет его за плечи и разворачивает к себе.
– Послушай меня внимательно, Риккар, – ее взгляд серьезен и сосредоточен. – Помнишь, во сне мы играли с тобой в прятки?
Риккар кивнул.
– Помнишь, как ты прыгнул в колодец и чуть не утонул, а мама тебя сильно отругала за это?
Он снова кивнул.
– Так вот, мама с папой решили, что ты стал достаточно взрослым, чтоб играть в такие игры. Ты должен нырнуть в колодец, а вынырнешь уже совсем в другом месте. Понимаешь? Это будет твоим испытанием. Если ты его пройдешь, ты станешь Избранным. Понимаешь, милый? Мама с папой будут гордится тобой.
Риккар снова молча кивнул.
– Вот и хорошо. Главное помни, что бы ни случилось – это все игра. Все не по настоящему, понимаешь? – в ее глазах мелькнула боль. – Ты станешь настоящим магом. Ты утрешь нос всем этим проходимцам, которые считают тебя недостойным.
– Каким проходимцам? – Риккар не понимал, о ком она говорит.
– Никаким, милый, это я так. Просто хочу, чтобы ты знал: я люблю тебя. И мама с папой любят. Очень сильно.
Риккар в очередной раз кивнул и нетерпеливо запрыгал с ноги на ногу.
Динн достала из-за пазухи зеркальце и положила его на землю. Такое зеркальце он видел у мамы, когда та поправляла непослушную прядь волос, вечно выбивавшуюся из прически. Сестра щелкнула пальцами, и в ее ладони появился голубой мерцающий огонек. Этому фокусу Риккар научился еще год назад – легкотня. Она ловко метнула искрящийся шарик в зеркало, земля на месте которого тут же пришла в движение. На их глазах стремительно вырастала каменная кладка, которая через полминуты сформировалась в колодец.
– Ух ты! – Риккар был в восторге.
Он заглянул через край. В мерцающей воде он увидел отражение серебряного диска.
– Что это? – он вскинул голову, пытаясь рассмотреть что-либо на небе сквозь кромешную тьму.
Странный диск, который он будто бы тоже когда-то видел.
– Это наша Великая Луна, – Динн дотронулась до его плеча. – Мы идем в ее мир, милый.
Сестра помогла залезть на стенку колодца, и Риккар с опаской посмотрел вниз. Серебряный диск дрожал в воде, завораживая своим сиянием. Ему вдруг нестерпимо захотелось попасть на ту сторону. Будто там был его дом. Там, а не в этой гнетущей темноте. Он зажмурился и прыгнул.
Холодная вода вонзила в тело сотни колючек. Риккар попытался вздохнуть, но не смог. Какая-то неведомая сила потянула его вниз. Вода сомкнулась над ним, и в ушах раздался оглушительный звон, будто в голове зазвонили разом тысячи колокольчиков. Острая боль пронзила легкие. «Динн, где же ты? Спаси меня!» – отчаянная мысль взметнулась в сознании и тут же рассыпалась мелкими осколками. Он умирал.
Яркий солнечный луч скользнул по лицу, заставив сильней зажмуриться. Риккар чихнул. Он открыл глаза и улыбнулся – ведь сегодня его десятый день рождения. В комнату постучали.
– Входите! – звонко крикнул он, ожидая, что дверь откроется и на пороге появится мама с именинным пирогом и отец с хитрой улыбкой на лице.
Сегодняшний день должен быть богат на сюрпризы. Риккар улыбнулся.
– Привет, милый, – в комнату вошла старшая сестра. – С днем рождения!
Она держала пирог, весь утыканный горящими свечами.
– А где мама и папа? – недоуменно воскликнул Риккар.
Динн как-то невесело улыбнулась, и в комнате сразу стало прохладней.
– Мама с папой просили меня присмотреть за тобой… – она запнулась, – они… они будут ждать нас в другом мире. Когда-нибудь мы с ними увидимся.
– Они умерли? – ему не нужен был ответ.
Он и так это знал.
Риккардо сжал кулаки. Проклятая Лилит – она убила его родителей, убила его, беззащитного ребенка лишь потому, что он был Избранным. Если бы не Динн, он так бы и остался в том проклятом загробном мире Лилит, умирая и возрождаясь с чистой памятью миг за мигом.
Но почему он забыл об этом? Почему столько лет его память отказывалась выдавать прошлое? Он был избран. Но для чего? Всю свою жизнь он считал избранной сестру. Это она стала Верховной тайрой, это в ней был запечатан дух Лилит. А он был всегда лишь ее младшим братом, трепетно оберегающим сестру.
Он вспомнил о том, как Динн всякий раз отправляла его из замка в дни Черной луны. Как запрещала приближаться к ней в это время. Неужели она оберегала его? И почему именно сейчас ему открылись забытые воспоминания?
Риккардо нервно прошелся по комнате. Горгонья селезенка, ну конечно, заклятье забвения. Динн наложила на него заклятье. И сейчас, когда история повторилась, оно потеряло силу, чтобы дать ему ответы. Динн знала о том, что случится. Великая Луна, она все знала! И о том, что погибнет, и о том, что случится с ним, что ему нужна будет помощь.
Из гостиной донесся бой напольных часов: двенадцать ударов. Вот оно. Риккардо быстрым шагом пересек комнату и выдвинул ящик комода – нижнее белье Ксандры. Сердце замерло на мгновение и снова принялось отстукивать ритм жизни. Не то. Другой ящик – косметика. Зеркало! Есть! Он схватил зеркальный диск в серебряной оправе и выскочил в гостиную. Здесь горели сотни свечей. Кто их зажег? Впрочем, не важно.
Он выглянул в окно. Темнота. Ни звезд, ни луны – лишь бездонная тьма, уходящая ввысь. Совсем как в том мире, где побывал он десятилетним мальчишкой. Неужели Ксандра никогда не смотрела на небо? Неужели она не замечала, что в этом гребаном мире нет луны? Забвение – очень скверная штука.
Риккардо выскочил на улицу. Парковка перед двухэтажным дуплексом пустовала. Видимо соседи отсутствовали или Ксандра и вовсе занимала обе половины огромного особняка единолично. Он встал посреди площадки и положил на плитку зеркало. Щелчок – на ладони засветился голубоватый шарик. Риккардо метнул его в отражающую поверхность и замер. Только бы все сработало.
С минуту на него давила оглушительная тишина. Сердце пустилось вскачь. Черт возьми, неужели не получилось? Он пошатнулся: плиты под ногами заходили ходуном. Еще мгновение – и сквозь бетонные плиты с гулким грохотом вырвалось каменное кольцо. Риккардо с удовлетворением взирал на плоды собственной магии: небольшой колодец чернел посреди серой парковки.
