Они говорили обо мне, как об отсутствующем, или настолько тяжелобольном, что его уже можно не брать в расчёт, и от этого мне стало здорово не по себе.
– Эй, я ещё тут, – сказал им я. – И не в обмороке. Даже не пьян до беспамятства. Возможно, последнее – как раз зря.
– Извини, – спохватился Шурф. – Обсуждать тебя как некий абстрактный феномен, и правда, довольно бестактно. Оправданием может служить только тот факт, что полученная информация совершенно выбила меня из колеи.
– Да меня тоже, – вздохнул я.
– Если вы думаете, будто мне намного проще уживаться с этой информацией, чем вам, то ошибаетесь, – неожиданно признался Джуффин, от которого мы сейчас ожидали обычного в таких случаях внушения: дескать, нечему тут ужасаться, информация – не чудовище, которое пришло нас сожрать, а просто новые факты. Их следует принимать к сведению и учитывать при выстраивании дальнейших стратегий, а не стенать.
Не уверен, что подобные нотации способствуют мгновенному исправлению, зато в качестве успокоительного средства они действуют превосходно. Меня воспитывают, следовательно, я жив, и это, скорее всего, надолго: шеф не любит тщетных усилий и вряд ли стал бы тратить драгоценное время на вразумление обречённого. Поэтому именно сейчас я бы с радостью выслушал пару-тройку его фирменных назиданий. Но ладно, нет, значит нет.
– Зато у меня есть идея, как вытащить тебя из этой истории, – сказал Джуффин.
– Так меня можно вытащить?
– Разумеется. Всё всегда можно, главное – придумать, как. На самом деле, идея лежит на поверхности. До такой степени на поверхности, что вполне могла бы прийти в голову тебе самому.
– Она может и приходила, да ей не открыли, – невесело усмехнулся я. – Не услышали стука, было не до того.
– И даже сейчас не догадываешься? – огорчился Джуффин.
Вообще шеф Тайного Сыска не склонен предаваться иллюзиям. Но одна иллюзия у него всё-таки есть: сэр Джуффин Халли почему-то считает меня выдающимся интеллектуалом, способным мгновенно найти ответ на любой вопрос. Ну или просто надеется, что я таким скоро стану. Буквально с минуты на минуту, вот-вот.
Я в очередной раз обманул его ожидания, отрицательно помотав головой.
Джуффин был милосерден. Не стал принуждать меня к умственному труду, а сразу сказал:
– Да просто отправляйся на Тёмную Сторону и попроси её разорвать эту связь.
В первый момент я чуть не расплакался от облегчения. Потому что – дырку в небе над моей глупой башкой, как же я сам не додумался? Действительно, раз – и всё!
Надо было, конечно, дать себе волю и разрыдаться, хоть пару минут побыл бы счастливым. Но вместо того чтобы рыдать, я задумался. И восторг сразу прошёл.
– А что будет с поездом после того, как он перестанет получать мою силу? – спросил я. – Он исчезнет? И все эти удивительные миры вместе с ним? И мёртвая женщина умрёт окончательно? Лишится своего честно заработанного рая? Нет, так нельзя.
После моего выступления воцарилась такая абсолютная тишина, словно умолкли не только мы трое, но и весь город, который вообще-то шумит круглосуточно – шуршит колёсами, скрипит воротами, гудит клаксонами, стучит оконными ставнями, звенит стаканами в забегаловках, щебечет птицами, кричит, говорит и смеётся человеческими голосами. И лает, конечно, куда же мы без собак.
Первым тишину нарушил сэр Джуффин Халли.
– Ты совсем спятил? – спросил он.
Это была правильная формулировка. Я и сам как раз начал думать, что да, пожалуй, совсем.
– Насколько я успел изучить сэра Макса, это его естественное состояние, – хладнокровно заметил Шурф.
Вот кто, кстати, совершенно не удивился. Похоже, с самого начала примерно чего-то такого от меня и ждал.
– Ну смотрите, как получается, – сказал я, собравшись с мыслями. – На одной чаше весов у нас я. Живой и вполне здоровый… условно здоровый. Ладно, как полмешка с дерьмом, даже до целого пока не дотягиваю, недостаточно туго набит. Но моей жизни, если я правильно понял, прямо сейчас ничего не угрожает. Сколько-то ещё точно протяну. А на другой чаше весов – удивительное магическое явление. Сложное, многогранное наваждение, поезд, проезжающий через сотни вымышленных миров, и сами эти миры во всём их немыслимом разнообразии. Вы оба знаете о магии гораздо больше, чем я, но ни о чём подобном прежде даже не слышали. Может, вообще за всё время существования Мира впервые такое случилось. Хотя бы поэтому не стоит так поспешно его уничтожать.
– Да почему сразу уничтожать? – скривился Джуффин. – Не настолько я одержим разрушением. Ты мне льстишь.
– А поезд сможет существовать без моей поддержки? Или исчезнет, как только будет разорвана связь?
– Этого я просто не знаю, – признался шеф. – Может, исчезнет. А может, и нет. По уму, должно хоть что-то остаться от этого наваждения, всё-таки ты уже очень много сил в него вгрохал…
– Но ты не уверен?
– Гарантий дать не могу. И никто не сможет. Максимум – предположить с той или иной степенью вероятности. Сколько наваждений, столько и правил. Специалистов по этому конкретному поезду в Мире, боюсь, просто нет.
– Ну, можно попробовать разобраться, – неожиданно сказал сэр Шурф. – На то, собственно, и задачи, чтобы их решать.
Он выглядел, на удивление, спокойным, даже, можно сказать, довольным. А я-то думал, с ним мне придётся гораздо трудней, чем с Джуффином. Пока шеф будет подбирать разумные аргументы, этот просто даст по башке и утащит на Тёмную Сторону. И, чего доброго, сам с ней как-нибудь договорится. До сих пор Тёмная Сторона не исполняла его желаний по первому требованию, но это Шурф просто не ставил перед собой такой задачи. А если поставит – всё, выноси кровать из дома, как леди Сотофа иногда говорит.
Однако пока можно было ничего ниоткуда не выносить. В смысле, мой друг не давал воли своей природной склонности к насильственным действиям. А спокойно сидел рядом с нами на крыше, вертел в руках пустой стакан и смотрел в темноту с видом, я бы сказал, мечтательным. Но это определение настолько не вяжется с сэром Шурфом Лонли-Локли, что ну его к лешим. Будем считать, вид был просто задумчивый, и всё.
– Ты, что ли, будешь разбираться? – мрачно спросил Джуффин.
Он-то наверняка рассчитывал на поддержку в нелёгком деле возвращения меня в разумное состояние. И вдруг такой поворот.
– Попробую, – кивнул Шурф. – С вашей помощью, разумеется. Без неё у меня вряд ли что-то получится. Не знаю даже, с чего начинать. Но очень хотел бы разобраться. Макс совершенно прав, это исключительно интересный феномен. Как частное лицо, я бы предпочёл, чтобы с моими близкими никогда ничего подобного не случалось, но как учёный я восхищён. Впрочем, дело даже не в этом. А в том, что у нас с вами нет иного выхода, кроме поиска компромисса, позволяющего сохранить наваждение, раз уж Максу приспичило, чтобы оно непременно было. Если мы сейчас уговорим его разорвать эту связь, и поезд исчезнет, он нам этого никогда не простит.
