Тилли одарила его взглядом, от которого мог бы скиснуть недельный запас молока у нее в кондитерской.
– Жаль нанести ущерб вашему раздутому самомнению, но мой ответ – нет, нет и еще раз нет.
– Я не ожидаю, что вы будете спать со мной.
Он произнес это так, словно она абсолютная дура, которая может подумать по-другому. Но ей стало обидно. Почему это он не ожидает, что она будет с ним спать? Неужели она настолько уродлива?
– Правильно, что не ожидаете, потому что я не сделаю этого, даже если вы дадите мне денег в миллиард раз больше.
Но почему-то от блеска его глаз у нее по низу живота пробежала дрожь. Его улыбка… это улыбка звезды «школы обаяния» модельного бизнеса.
– Если все же вы вдруг перемените свое мнение, я буду счастлив обсудить мое деловое предложение.
«Деловое?» Тилли вцепилась в обивку офисного кресла с такой силой, что чуть не сломала пальцы. Ей хотелось смазать этому наглецу по физиономии, на которой было написано: «Могу поиметь тебя в любой момент, когда захочу». Но… где-то внутри зрело желание: «Хочу его. Хочу».
– Я не переменю своего решения.
Он взял со стола ручку, подкинул и ловко поймал.
– Привилегию потом бросить меня я оставляю вам.
– Как великодушно.
– Вовсе нет. Просто не хочу бежать из деревни, преследуемый толпой жителей с бейсбольными битами.
Тилли пожалела, что у нее под рукой нет бейсбольной биты. Но устоять против возможности показать бывшему жениху, что она смогла заполучить другого, трудно.
И сейчас это не какой-то давний приятель, а кое-кто богатый, роскошный и сексуальный. Да и вся история всего-то на месяц. Неужели так трудно согласиться?
«Сделай это. Не делай этого. Не делай».
– Обдумайте все за ночь, – сказал Блейк, продолжая улыбаться. – Я хочу побывать в усадьбе, пройтись, вспомнить прошлое.
– Я должна спросить у мистера Пендлтона. Согласится ли он.
– Замечательно. – Он вынул из кармана визитку и отдал ей. – Вот мои контакты. Я остановился в пансионе тут неподалеку.
Тилли взяла визитку, стараясь не коснуться его пальцев… таких длинных, загорелых. В голове крутилось: «Эти самые пальцы могут быть у меня на теле, на груди, между ног…»
Она заставила себя встряхнуться. С чего это в голову лезет всякая интимная чушь? Единственный, кто касался ее между ног – за исключением ее самой, – это гинеколог.
– Вот уж не подумала бы, что сельский пансион в вашем вкусе, – заметила Тилли. – Уверена, что в соседнем городе вы найдете более подходящее жилье, отвечающее вашим… потребностям.
«Чем меньше ты думаешь о его потребностях, тем лучше».
– Возможно, но не уеду из деревни, пока не получу желаемого.
– Разве вы не слышали старую мудрую поговорку? Не всегда получаешь то, что хочешь.
Блейк посмотрел сначала на ее рот, на секунду взгляд остановился на выпуклой груди, обтянутой простой хлопчатобумажной блузкой, застегнутой на все пуговицы. Затем переместился на лицо и буквально прожег.
Никто никогда не смотрел на нее… с первобытным желанием.
Саймон никогда не смотрел на нее таким взглядом. Взглядом, говорившим: «Я хочу сумасшедшего секса с тобой прямо сейчас». Саймон твердо решил сохранять целомудрие до свадьбы, но теперь Тилли спрашивала себя, а было ли между ними физическое притяжение. Их поцелуи и объятия походили… на сладкое ванильное мороженое. В отличие от нее у Саймона был сексуальный опыт в подростковом возрасте, и поэтому он чувствовал себя настолько виноватым, что дал обет не повторять этого до свадьбы. Никаких интимных ласк, тем более без одежды. Единственное удовольствие, которое она позволяла себе за восемь лет их знакомства, – это самой себя ласкать.
В Блейке Макклелланде нет ничего приторно-сладкого. Он – горький темный шоколад, который так и тянет отведать. Невозможно представить, чтобы он сохранял целомудрие не то что восемь лет, а даже десять минут. Поэтому предложение притвориться его невестой выглядит смехотворно. Да и кто этому поверит?
– На всякий случай запомните, – голос Блейка такой низкий, что баритон Саймона похож на мальчишеское сопрано, – я всегда получаю то, что хочу.
Тилли подавила непроизвольную дрожь и со строго-чопорным видом школьной учительницы сказала:
– Видите ли, мистер Маккелланд, я не та девушка, с которой мужчина может забавляться. Вам понятно? Вы – скучающий плейбой в погоне за новыми развлечениями. Вы считаете, что можете сюда явиться, размахивать своим толстым кошельком, чтобы я упала на колени с благодарностью?
Глаза Блейка продолжали сверкать.
– Ну не на первом же нашем свидании. Мне нравится, чтобы было куда стремиться.
Тилли чувствовала, как краска заливает ей лицо до корней волос. От злости она потеряла дар речи.
Или не от злости… Может, это от обжигающего желания? Пульсирующая чувственная струя затронула все части ее тела. Кровь закипает… Тилли бросила на него убийственный взгляд, способный поразить так же точно, как острый стальной нож для резки торта.
– Уходите из моего магазина.
Блейк постучал указательным пальцем по пачке счетов на столе.
– Магазину не долго быть вашим, судя по этим счетам. Позвоните мне, когда передумаете.
Тилли изогнула брови – ни дать ни взять героиня комедии нравов.
– Когда?! Вы имеете в виду «если»?
Глаза его приковывали к себе, и сердце у нее замерло. На целых две секунды. Возможно, на три. Находись она в кардиологической палате, то ее подключили бы к реанимационному оборудованию.
– Вы же хотите этого, и сами знаете, что хотите.
Тилли не была уверена, что они все еще говорят о деньгах. Воздух накалился от недосказанности, дышать стало нечем. И тут он взял свою визитку со стола, протянул руку и сунул визитку в нагрудный карман ее блузки. Он даже не дотронулся до Тилли, но ей показалось, что длинным пальцем гладит ей грудь. Грудь защипало, как будто в лифчик попала огненная хлопушка от фейерверка.
– Позвоните мне, – сказал он.
– Вам придется долго ждать.
Он одарил ее улыбкой. Уверенной. Вызывающей.
– Вы так думаете?
Вот в чем загвоздка – она не в состоянии думать. Особенно когда он стоит здесь, перед ней, дразня и искушая. Тилли всегда гордилась своей выдержкой, но сейчас, видно, ее выдержка лопнула и пропала.
У нее долги, большая сумма. Столько денег ей и за год не заработать. Она должна вернуть отцу и мачехе то, что у них заняла. Они миссионеры, живут за границей, и доход у них очень скромный. Мистер Пендлтон предложил ей помочь, но Тилли было неловко брать от него деньги, когда он и так поступил щедро, разрешив ей жить в Макклелланд-Парке бесплатно и пользоваться там кухней, если она зашивалась с выпечкой. Да ему самому нужны деньги на содержание обширной георгианской усадьбы. А это расходы немалые.
