— Потому что «дуракам закон не писан», вдруг он возьмет и тактику поменяет? Да?!
— Это маловероятно. Но лучше перестраховаться. Для безопасности и спокойствия.
— Как скажешь, Жень. Пойду закрою окно и немного поработаю.
* * *
Дмитрий Александрович Исаев коллекционировал холодное оружие всю сознательную жизнь. Он работал искусствоведом в местном краеведческом музее, был известен в узких кругах коллекционеров и слыл очень грамотным специалистом.
Я познакомилась с ним несколько лет назад, во время расследования трагической гибели одного ювелира, моего старинного приятеля. Как водится, следователи из полиции вцепились в самого очевидного подозреваемого, коим по странному стечению обстоятельств оказался Дмитрий Александрович. Я была заинтересована в поимке настоящего виновника и в ходе расследования сумела поймать злодея, а также доказала невиновность господина Исаева, за что он был мне чрезвычайно благодарен, просил принять его дружбу и обращаться за любой помощью в час нужды. Чем я, каюсь, частенько беззастенчиво пользовалась, если мне требовалась консультация или рекомендации в закрытом мире искусствоведов, коллекционеров и ювелиров.
Жил Дмитрий Александрович в центре, на Яблочкова. По счастливому стечению обстоятельств он был сегодня совершенно свободен и согласился меня принять для консультации. Так что минут примерно через тридцать после звонка я уже сидела в мягком кресле в его уютной гостиной, пила ароматный, заваренный по какому-то мудреному восточному рецепту кофе и обменивалась со старинным знакомым свежими новостями для поддержания светской беседы.
— Значит, дела у вас, Женечка, идут хорошо? Вы полны сил и энергии и снова занимаетесь каким-то расследованием. Спасибо, что не забываете старика, дорогая.
— Какой же вы старик, Дмитрий Александрович! И это вам спасибо. За то, что не отказываете в помощи, да еще так срочно.
— Насколько я понимаю, дело у вас неотложное и, как всегда, важное.
— Разумеется, — широко улыбаясь, заверила я.
— Тогда давайте ваш экземпляр! Не томите нетерпеливого и любопытного старика.
Я достала из сумки прозрачный пакет с кинжалом и протянула Дмитрию Александровичу. — Вот, пожалуйста.
— Из пакета доставать, руками трогать можно?
— Да, конечно. Осматривайте смело.
Коллекционер несколько минут молча вертел клинок в руках, потом взял с низенького столика увеличительное стекло и еще раз все внимательно осмотрел.
— Что вам сказать, Женечка, образец интересный. Полагаю, арабский кинжал девятнадцатого века. Его первой половины, смею сказать. Сохранность на удивление хорошая. Но по поводу принадлежности к боевым кинжалам я сомневаюсь, честно говоря.
— Правда? А для чего же тогда делали этот клинок? Для женщины? Для защиты, как тайный кинжал? Так у него рукоятка слишком объемная.
— Вы правы, Женя. Рукоятка выполнена из дерева и имеет форму гантели, а это лишний объем. Плюс декор и инкрустация добавляют объема, как ни крути. Но боевые кинжалы всегда имеют клинок намного длиннее, минимум сорок пять — сорок семь сантиметров. А этот клинок не больше семи с половиной — восьми сантиметров. Так что, полагаю, ваш экземпляр походит скорее на ритуальный кинжал — атаме, или атам.
— Ритуальный? Они разве бывают такой формы?
— О, конечно же, бывают! Зачастую они очень разные. В форме короткого ножа, кинжала, топора, болина или даже серпа. А также конической формы, потом еще в форме резца и острия копья. Здесь очень много разных вариантов. Более того, варьируется не только сама форма, но и материал! Ритуальные ножи изготавливают из стали, меди, обсидиана, нефрита, в редких случаях из драгоценных металлов. Но это редко, драгметаллы чаще используют для украшения, инкрустации или нанесения узоров другими способами. Впрочем, Женечка, это отдельная тема. Можно даже сказать — отдельный мир.
— А для каких именно ритуалов могли использовать подобный клинок? И в какой культуре?
— Вот этого уже, Женечка, не скажу, не владею подобной информацией. Будь то ритуалы язычников, или колдовские — шаманские, в этой теме ваш покорный слуга совсем не силен. Но справочки могу навести.
— Если вас не затруднит, Дмитрий Александрович. Я буду очень вам благодарна.
— Конечно, о чем речь! Спрошу у знатоков этой темы. Или подскажу, с кем вам побеседовать стоит.
— Спасибо, так тоже неплохо.
— Да, значит, договорились. Тогда вернемся к предмету нашего обсуждения. Сохранность клинка очень хорошая, так же замечательно сохранилась и рукоять. Я уже отмечал, что она выполнена из дерева, а это, как ни крути, материал не особо долговечный, бывают сколы. И орнамент из медной проволоки хорошо сохранился. Декоративные вставки из перламутра и коралла тоже на удивление на месте все.
— Думаете, кинжал реставрировался?! — снова заинтересовалась я.
— Пока не могу сказать. На первый взгляд не видно вмешательства другого мастера, но это как раз может быть отличительным признаком хорошего специалиста.
— Каких ведь в Тарасове немного?! — Я очень надеялась, что появится четкий след.
— Дорогая Женечка, хороших специалистов по всей стране единицы. Максимум десяток наберется.
— Хорошо. Что можно сделать, чтобы точно узнать, проходил ли клинок реставрацию? А главное, если «да», то где и кто ее делал?
— На клинке отсутствуют клейма и маркировки, что обычное дело для кустарного производства того времени. Какой клей применялся, тоже не понять без специальной экспертизы. Но если вы можете мне оставить кинжал, я осторожно проведу анализ. Смогу выяснить возраст клея. И таким образом мы получим ответ на вопрос, приложил ли к этому оружию руку современный мастер. Или это и впрямь такая хорошая сохранность. А еще я на досуге наведу общие справки об этом оружии. История происхождения, кто покупал-продавал и так далее.
— Меня еще интересует его стоимость и кто это оружие приобретал. Я имею в виду его последнего покупателя. Это, пожалуй, главное, что необходимо выяснить, если получится. Только, Дмитрий Александрович, будьте очень осторожны!
— Обижаете, Женечка! Я всегда очень аккуратен и ни за что не испорчу ваш замечательный экземпляр.
— В этом как раз я ни на миг не сомневалась! И говорю, что вы должны быть очень осторожны, когда станете справки наводить. Моей клиентке этот кинжал прислали с настоящим сердцем, из плоти!
— Ого! Значит, дело и правда нешуточное!
— Дмитрий Александрович, эта информация только между нами. И сообщила я ее вам лишь для того, чтобы вы осознавали степень опасности. Этот даритель по меньшей мере странный. И однозначно опасный. Так что вы можете отказаться, если опасаетесь последствий.
— Мы, коллекционеры со стажем, всегда опасаемся последствий. Всегда просчитываем вероятности и вечно настороже! Не беспокойтесь, Женя, я буду осторожен. Что касается стоимости экземпляра, рискну сказать: навскидку — тридцать пять — сорок тысяч рублей за него можно выручить. На аукционе, может быть, немного больше ввиду хорошей сохранности и особенно если реставрация не проводилась.
