Испуганные слуги поспешили выполнять приказ.
Валари поднялся на донжон и смотрел с него вдаль. Рядом с ним стояли еще одиннадцать оборотней.
Мезониксы, монголониксы, пахиены… Давно почившие создания Рассвета, обретшие новые судьбы и новую жизнь.
– Братья мои, нас всего двенадцать, но мы сильны, как никогда, и теперь наша миссия – очистить мир от хати и разрушить купол, под которым они заперли нас.
– Нас тринадцать, – один из оборотней указал на высокий холм у самого горизонта. На вершине, под бледным ликом полуденной луны стоял чудовищный зверь. – Это же…
– Йон. И зверь его, что зовется эндрюсархом. Самое великое существо Рассвета. Но он не пойдет с нами. У него свой путь…
– Но нас так мало…
Валари сам понимал, что все-таки их мало.
Их должно было быть двадцать четыре… Каждая мысль об этом рождала в сердце оборотня боль. Перед глазами до сих пор стояли тела братьев, выпадающие из разверстых стальных дев. В волнах крови они валились на пол…
Некоторые вставали.
Некоторые – нет…
И стальные девы, исторгнувшие их, ухмылялись в полутьме.
Ган продолжал кричать, даже когда тьма вновь поглотила все…
… и выкинула его на предыдущий – верхний – уровень грезы.
Ледяной зал в голове сфинкса.
Сообразив, что не видит больше замка и мира под круглым куполом, леопард упал на колени и, воздев лицо к сводчатому потолку, не своим голосом произнес:
– Йоремуне! Ты слышишь меня? Я отрекаюсь от тебя… Я ненавижу тебя, Хати-Йоремуне…
Потом он молчал, а в голове его гулкий пульс пустоты отсчитывал удары…
Через некоторое время голос Мезоникса зазвучал в тишине:
– А я тебя предупреждал. Я говорил, что нечто важное будет утеряно. Теперь ты стал слабее. Оборотни не должны разрывать связь с Йоремуне, потому что он – наш создатель. Он один поддерживает нас, даже если вся наша магия гаснет…
– В бездну Йоремуне, – жестко прервал его Ган, – обращусь к другому духу.
– Другим духам ты не особо интересен, – задумчиво протянул зверь, – хотя, что же, попробуй, вдруг удача улыбнется… Хорошо, что девочке я ничего лишнего не показал… Иначе вдруг бы она тоже отказалась? Кто бы тогда за нее пошел… туда?
– Ты про Виту? – насторожился леопард. – Куда это ты ее отправил?
– В замок Зимы.
– Зачем еще? – у Гана от возмущения даже волосы на затылке встали дыбом. – Там слишком опасно. Я знаю. Я сам оттуда…
– Я отправил ее за положенным наследством. И не бойся ты так за нее. Она справится. Она лучшая часть моей нити, лучшее звено в цепи. Вершина эволюции. Настоящее совершенство! Ее дух силен, а тело будто создано из железа. Она не ведает страха и всегда движется вперед. Я верю в нее, почему же не веришь ты?
– Кто сказал тебе, что я в нее не верю? Только я еще, помимо того, что верю, люблю… Я просто знаю, что должен быть с ней, если ей будет трудно… и готов отступить, если не буду нужен ей.
– Постой-ка… – зверь прервал эту пылкую тираду и внимательно вгляделся Гану в грудь. – Это что же? Нить? Нить между тобой и мной? – Он расхохотался вдруг. – Вот оно что! Моя капелька, оказывается, уже привязала тебя к своей нити Эво…
– В каком смысле привязала? – не понял Ган.
– Она выбрала тебя.
– А я выбрал ее.
– Взаимность – дело хорошее, – Мезоникс оскалил зубы в подобии улыбки. – Можно с чистой совестью лететь за любимой к Властелину Зимы… Кстати, ты хоть знаешь, кто это такой на самом деле? Думаю, не знаешь, – ответил сам же. – Помнишь моего друга, которого я показал тебе? Того самого, что так нежно любил свою Лили и мечтал разгадать тайну золотого зверя, найденного под землей? Он – Йон-Эндрюсарион – был величайшим оборотнем из всех существовавших. А когда он умер, великие маги плоской земли заключили его голову в золотой мавзолей и спрятали в ледниках северного моря. Так родилась легенда о Властелине Зимы. Спустя много лет один хитрый и амбициозный оборотень нашел ледяную гробницу и решил использовать ее в своих целях. Он возвел вокруг нее замок изо льда и научился управлять силой Эндрюсариона, что еще хранилась в его истлевшем черепе…
– Иней…
– Да.
– Откуда ты все это знаешь, Валари Мезоникс? – Ган потребовал ответа с нетерпением.
– По рождению я отчасти хати, поэтому обладаю особыми возможностями. Тело мое давно обратилось желтыми костями, но дух все еще свободен и пытлив. Я бывал в замке Зимы. Приплывал к нему рыбами, птицами прилетал…
– Понятно, – перебил леопард, упрекая. – Почему ты не сказал мне про Виту сразу?
– Ты бы сразу убежал за ней и не дослушал меня. А теперь то, что ты узнал от меня, даст тебе преимущество, потому что тот, кто знает истину сильнее многих…
Истина…
Гана в тот момент волновал совсем другой вопрос.
– Если Вита не справится с Инеем и его слугами? Что будет тогда?
– Они наверняка узнают про ее происхождение, связь со мной, и, как ведьма, захотят прибрать к рукам…
– Как ведьма, – сквозь зубы процедил Ган, и глаза его загорелись в гневе алыми огнями. – Я им не позволю этого.
Мезоникс подлил масла в огонь:
– Если они смогут одолеть ее, то подвергнут самым жутким пыткам, пытаясь сломить и поработить. Поэтому теперь я скажу тебе то, что ты, наверное, жаждал услышать – не теряй больше времени на разговоры. Спеши в замок Зимы!
***
– Очнись! Ган, что с тобой? Очнись же! – голос Данияра становился с каждой секундой все громче и настойчивее. – Проснись, ну?
Ган резко открыл глаза и сел на снегу. Перед глазами плавали в воздухе радужные пятна, и шепот зверя эхом прыгал в ушах. «Спеши! Спеши… Спеши-и-и-и…»
– Что с тобой, парень? Скажи что-нибудь! – Данияр что есть мочи тряс оборотня за плечи.
– Я в порядке, – ответил Ган, но голос его прозвучал столь жутко, что Данияр разволновался еще сильнее.
– В порядке? Ты себя в зеркало видел?
– Поблизости нет зеркала… И времени у меня нет. Я должен идти, – отрешенно произнес оборотень.
– Куда?
– В замок Зимы.
– А как же Вита?
– Она там. В замке.
– Ну и дела, – Данияр растерянно почесал затылок, – и когда она только успела…
***
Он сдержал свое слово и больше ни о чем не просил Хати-Йоремуне.
Он решил обратиться к другому – Хати-Амаро.
И другой услышал.
