— Дорогой… — простонала мама.
— Всё в порядке, матушка. Я разберусь. Может быть, мне распорядиться, чтобы вам принесли чаю? Я должен ехать, чтобы уладить формальности и забрать сестёр Леннистон. Вы ведь прикажете, чтобы им подготовили комнаты?
— Да, дорогой, непременно! — мама, оценившая скорое появление на своей территории двух юных конкуренток, мгновенно воспрянула духом, перестала умирать и превратилась в величественную леди Маубенрой. — Поезжай спокойно, я прослежу, чтобы все было сделано на должном уровне.
Я выдохнул. Опаздываю, демоны побери! Впрочем… я выдохнул второй раз, окончательно успокаиваясь. Было бы из-за чего беспокоиться. Две девицы.
Так… Гоню сейчас к ним, сразу же втроём спускаемся в их домовой храм, там надеваю одной кольцо, другой клятву на шею, затем сажаю обеих в экипаж, привожу к нам в дом, сдаю их маме на руки — и свободен как птица. Наконец-то можно будет хоть немного поработать над своими личными проектами. Надеюсь, я успею не только отчётность разобрать, но и проверить, как что двигается. Время-время. Мне должно хватить. Надеюсь.
Это был отличный план. Ровно до того момента, как одна из рыжих девчонок упала в своей гостиной в обморок. Хар-ррах! Я всего лишь намекнул, что тороплюсь и они тоже могли бы чуть-чуть поторопиться! Но старшая Леннистон устроила цирк вокруг притворщицы не хуже, чем матушкина компаньонка.
У меня в глазах замелькало от её черных юбок с лиловой каймой — традиционного траурного наряда старшей дочери умершего. Младшая, та, что в обмороке, тоже была в черном, но кайма на ее юбках по традиции была зеленой. Девицы Леннистон вообще решили облачиться по всем старинным правилам — в бесформенные платья с множеством оборок и юбок, необъятные шали положенного цвета с родовым гербом — у старшей лиловым, у младшей зеленым соответственно. И в обязательные эти старушечьи шляпки с густыми вуалями — вот терпеть не могу эти бабские пылесборники! Выглядит по-дурацки, ни горнюка не видно под ними, то ли девка, то ли бабка, так еще и широкие поля шляп все время норовили смазать мужчину по лицу, если он подходил слишком близко к леди, а она в этот момент соизволила обернуться.
Слава горну, когда я приехал, вуали на обеих шляпках были подняты и я разглядел девиц. Даже успел подумать, что с тех пор, как видел их на балу в горном собрании, запомнил правильно — обе достаточно миловидные, но младшая все же красивее, женственнее. Свихнулся старый пень, папаша их, такой бутон отцветет впустую.
Нда. Потому девица и рухнула в обморок, стоило мне про храм заикнуться. Я тоже хорош: знал же, что бабы — существа нежные. Надо было как-то… деликатнее… наверное… горнюка в печень этой спешке. Мне действительно некогда!
И время идет! Долго мне тут сидеть и ждать, глядя, как движется стрелка на старинных часах, что висят над камином? И не подкопаешься — леди, они все из себя трепетные и эмоциональные, самостоятельно шагу ступить не могут. Зато мужика стреножить своими юбками — как воды напиться.
Теперь любая попытка поторопить «несчастных сироток» только хуже сделает. Еще и вторая ляпнется, буду как дурак с двумя мешками. Не на плече ж их в храм тащить. Да и горнюк бы с ним, но пойдут слухи и матушка непременно устроит скандал. Репутация в свете, рррр… Хочу обратно к бастующим шахтерам, тем хоть в морду можно дать, если слишком наглеют. Или послать по горнюковой матери так, что заслушаются, а потом сразу зауважают.
Нда. Леди по такому адресу посылать нельзя… демонова горничная девиц Леннистон с пустым кудахтаньем ускакала неизвестно куда, вроде бы за доктором, но кто ее знает. А эта умирающая лебедь даже не думает открывать глаза.
Глава 4
Эрвин:
Я посмотрел-посмотрел на эту мельтешню, потом решительно встал, оттеснил старшую, поднял младшую на руки и велел:
— Показывайте, куда нести.
Леди моргнула и как-то заторможенно кивнула, но послушно развернулась и начала подниматься по лестнице. Девушка на моих руках застонала. Мне показалось, что она приходит в себя, но нет. Она лишь секунду на меня смотрела, и снова-здорово. Обвисла. Проклятие!
— Сюда, пожалуйста.
Я уложил леди на кушетку, а сам опустился в соседнее кресло. Прах побери, почему старшая с таким глупым видом замерла посреди комнаты и смотрит на меня глазами, как у пещерного грюндика?
— Леди, вашей сестре необходима нюхательная соль, — стараясь быть терпеливым, подсказал я.
Леди Фаина кивнула, но при этом бросила на меня очень странный и будто бы недовольный взгляд. Но послушно сбегала в соседнее помещение. В спальню, наверное. Вернулась, держа в руках сразу десяток флакончиков.
— Вот! Всё, что было! — взволнованно воскликнула она, дрожащими руками вываливая все эти флаконы на инкрустированный светлым деревом столик у дивана. — Ауле пресветлая, я так… сейчас!
Горнюк, чтоб её. Совсем не соображает. Я же сказал, что соль нужна. А девица принялась спешно открывать флакончики, отбрасывать, проливая на пол.
— Где же? Где? — повторяла она, встряхивая бутылочки и рассматривая их на просвет с самым глупым видом.
Я вздохнул и привстал — очевидно же, что все придется делать самому. Я говорил, старшая Леннистон разумная девушка? Хей-хор! Такая же клуша, как все остальные. Сейчас сам…
И тут вдруг с очередного флакончика, который эта дурочка бестолково и заполошно трясла, слетела крышка. Горнюкова мать!!!
Воняющая какими-то цветами шипучая струя ударила мне в лицо, прямо в правую сторону. Я машинально закрылся локтем, но было поздно, непонятная бабская косметика уже стекала по щеке. И… нет, не может быть!!!!
— Ауле пресветлая, — моя будущая невестка, чтоб ей было пусто в горне, уронила флакон, закрыла рот руками и уставилась на меня большущими шалыми глазами.
— Простите, простите! — взмолилась она. — О, несс Маубенрой… ваша борода… я не хотела!
Я кинулся к зеркалу и чуть не заорал: вся правая половина бороды на глазах обесцвечивалась и слезала с лица неровными клочьями.
— Несс, вам надо в ванную! — плачущим голосом подсказала косорукая идиотка. — Быстрее, может, если смыть жидкость…
— Горню-у-у-у-ук! — взвыл я раненым туром и со всех ног ломанулся на поиски умывальника.
Ткнулся в ближайшую дверь, но оказалось, что за ней спальня. Женская! Твою ма-а-а-ать!!! Я прямо чувствовал, как с каждой секундой волосы на лице растворяются.
Сообразил выскочить в коридор, в конце которого, насколько я знал, обычно располагались гостевые покои, тоже формально женские, но они хотя бы свободны. Я проскочил гостиную, вломился в собственно спальню, дорвался, слава небесам, до ванной, открутил кран на полную мощность и нырнул под струю воды. Прямо головой в раковину, не обращая внимания на то, что ледяной поток хлынул за шиворот и на сюртук. Только бы успеть…
Какой там прах в пустой породе через холодный горн шибздюку в зад! Бесполезно. Я тщательно смыл шипучку. Отстранился от раковины. Больше сделать ничего не могу. И в зеркало смотреть страшно…
