— О, почту за честь, милорд! — девушка с явной издевкой склонилась в глубоком реверансе и, резко развернувшись, направилась к дому. Министр окинул хозяина весьма глубокомысленным взглядом и потрусил за ней.
Грегори проводил эту пару взглядом и повернулся к другу:
— Тебе готовить спальню, или моя, как ты выразился, «глушь» тебя не прельщает?
— Знаешь, вот теперь я уже не решил, — хмыкнул тот.
— Когда решишь — сообщи, — равнодушно отозвался хозяин дома, подхватывая друга под руку и выводя из конюшни, — я не собираюсь создавать портал пьяным.
О’Хара с интересом посмотрел на Грегори:
— Собираешься здесь задержаться?
— Возможно. Имением, знаешь ли, иногда тоже надо заниматься!
— Особенно если в нем такие гости!
Лорд-чародей смерил его неприятным взглядом:
— Разумеется.
— А что скажет Его величество?
— Понятия не имею. В конце концов, он уже давно не мой опекун.
— Грег, ты рискуешь, атмосфера во дворце… — Майлз осекся, внимательно смотря на друга, тот незамедлительно щелкнул пальцами, устанавливая магическую защиту:
— Продолжай!
— Да ты и сам все знаешь, — махнул рукой секретарь Его величества.
— Конечно, знаю, — кивнул лорд-чародей, — Вильгельмина приезжала сюда…
— Её величество? Сама? — изумился Майлз.
— Вряд ли она что-либо делает сама, — отозвался Грегори, — скорее, это Титус надоумил ее…
— Следовательно, Кавершем… — О’Хара задумчиво погрыз ноготь, — и что они хотят?
— Разумеется, расстроить свадьбу и свалить все на меня!
— Угу… и подсунуть Эдварду племянницу герцога?
— Вероятно. Как ты понимаешь, в эту часть плана меня не посвящали, — Грегори лениво начал обрывать лепестки у почти отцветшей розы, — в любом случае, на это стоило посмотреть! Право слово, она готова была встать передо мной на колени!
Секретарь его величества скептически посмотрел на друга:
— С чего ты решил?
— Она сама предложила, — Грегори пожал плечами, — признаться, мне не хватало тебя, чтобы оценить эту патетику по достоинству.
— Да уж, — хмыкнул Майлз, — надеюсь, ты поставил защиту и вас никто не слышал?
— Напротив, судя по недовольному взгляду королевы, именно на это она рассчитывала: ты же понимаешь, какие бы тогда могли поползти слухи. А так ей срочно пришлось импровизировать.
— Мне стоит сообщить об этом Его величеству?
— Ни в коем случае! Пока еще слишком рано: я отказал Вильгельмине и теперь жду их дельнейших действий от Кавершема.
— Полагаешь, роман инфанты с кузеном — тоже их рук дело?
— Не думаю, а вот про смену веры Титус мог подсказать. И когда же его отправят в отставку? — лорд-чародей устало потер затылок.
— Пока король не хочет вступать в открытое противостояние с герцогом.
— Не хочет он, а мучатся мне, — пробормотал граф Саффолд. Майлз помолчал, затем осторожно спросил:
— Кстати, ты в курсе сплетен, которые распускает о тебе Дебора?
— Что я женюсь на первой встречной? — ухмыльнулся лорд-чародей, — да, я пригрозил ей этим.
— Это не понравилось Его величеству.
— Скажи ему, что Дебби — всего лишь глупая гусыня, которая к тому же и постарела.
— Не думаю, что он поверит, и, Грег, что будет, если он решит навестить тебя здесь? — О’Хара испытующе посмотрел на друга. Странно, но тогда, в полутьме конюшни, ему что-то показалось. Вот и сейчас: странный огонек мелькнул в глазах друга, но тотчас же погас, прикрытый ресницами.
— Ты намекаешь на Фебу? — голос был небрежен, слишком небрежен, — Майлз, уж ты-то должен знать правила игры! Конечно, мне хочется позлить Дебору, но все имеет свой предел. Прелестница уедет после того, как пройдут празднования по поводу помолвки Эдварда и Хуаны.
— Ты заплатишь ей?
— Конечно, и немалую сумму.
— Она того стоит?
В ответ на это лорд-чародей несколько задумался.
— Знаешь, наверное, будь обстоятельства другими, я мог бы всерьез раздумывать о том, чтобы жениться на ней, — признался он другу. Майлз как-то странно взглянул на него, но промолчал.
До возвращения в дом больше ни один из них не сказал ни слова.
Глава 12
Передав дворецкому распоряжения по поводу гостя, Феба поднялась в свою спальню и бесцельно закружила по ней, то и дело спотыкаясь о черного пса, тенью следовавшего за ней.
— Ох, Министр, прости, но ты сам виноват — путаешься под ногами! — воскликнула она. Пес фыркнул, повернулся и демонстративно поскреб лапой дверь, — Прекрати, ты же оставишь на двери царапины!
Министр бросил на девушку красноречивый взгляд, демонстрирующий все его отношение к такой мелочи, как царапины на створке, украшенной росписью и позолотой. Фебу эта дверь, впрочем, как и пышность самой спальни: затянутые розовым с белым, точно яблоневый цвет, шелком стены, вычурная лепка потолка и плафон, на котором было изображено восхождение юного бога Солнца на священную гору Азават, позолоченные канделябры и огромный мраморный камин, из которого сквозило, — все это безумно угнетало. Ее не радовали ни огромная кровать под балдахином, с которого постоянно слетали хлопья пыли, ни новомодная мебель: с кресел неудобно вставать, а ножки туалетного столика были настолько покрыты резными завитками, что она постоянно ударяла ногу. Девушка вообще подозревала, что граф поместил ее сюда умышленно.
— Подожди, я хоть переоденусь, и мы пойдем в парк! — воскликнула Феба, надеясь, что пес остановится. Министр заинтересованно посмотрел на нее и сел, одобряя это решение.
Девушка дернула колокольчик, вызывая служанку. Та пришла, неодобрительно поджав губы по поводу того, что приличной девице приходится обслуживать разных выскочек, известно как пролезающих в хозяйские комнаты. Возможно, в другое время Феба более снисходительно отнеслась бы к этой деревенской дурочке, но сейчас, после намеков и веселых взглядом Майлза, ей вдруг стало тошно. Она смерила служанку надменным взглядом и холодно произнесла:
— Я передумала. Поди прочь и пришли вместо себя кого-нибудь другого!
— Интересно, кого? — буркнула та, — думаете, все так и жаждут обслуживать такую, как вы?
Феба вздрогнула, словно от пощечины.
— Такую, как я? — очень тихо, но веско переспросила она, под ее взглядом, служанка съёжилась, ожидая удара, но потом выпрямилась и гордо, словно принимала облик мученицы, взглянула на девушку, всем своим видом показывая готовность страдать за свои праведные мысли. Министр возмущенно зарычал, Феба зло рассмеялась:
