— Пусть узнает! Если он думает, что меня можно запугать или сломать, то он глубоко ошибается!
— Дура! — обругал ее Филипп, — Ты знаешь, что он собирается отослать меня обратно?
— Что? Но тогда твой отец может возобновить вражду…
— Через два круговорота луны я должен буду поехать на большую землю, — Филипп выдержал паузу и переменил тон, — Мы можем уехать вместе, в замок моего отца.
— Уехать вместе? Но… Десмонд… он никогда не даст согласие.
— Десмонд может катиться к воронам! — рявкнул красавец.
Пара чаек от его крика взмыла в воздух и, громко крича, принялась кружить по небу. Филипп с досадой глянул на них, и продолжил уже чуть тише.
— Послушай, это наш шанс, — он взял ее за плечи, — Мой отец… он благословит нас.
Во взгляде Агнесс сквозило отчаяние. Она затравленно оглянулась, словно ища поддержку у розовых кустов.
— Я… я не знаю… — пролепетала она, — если я уеду…
— То мы будем вместе! — перебил ее возлюбленный, — ты же понимаешь, что Десмонд этого никогда не позволит! Вспомни, что случилось, когда ты, следуя традиции, попросила его одобрить наш брак!
— Он убьет меня. Он ненавидит меня. Но как это сделать? Они все следят… Вчера Вивиан глаз с меня не спускала…
— Вот старая ведьма! До сих пор мнит себя почти герцогиней! — Филлип наконец-то дал выход своему гневу, — Почему ты ее не выгонишь!!!
— Я не могу… — Агнесс испугалась этой вспышки и попятилась. Филип схватил ее за плечи и встряхнул:
— Агнесс, ты — сестра герцога! В конце концов! Почему ты должна терпеть в доме эту шлюху! Мало тебе было того, что она жила с твоим отцом!
— Филипп, я делаю, что могу… ты же знаешь, что они меня не послушают… никто из них. Они все теперь — верные слуги герцога. Десмонд подчинил их себе, отнял волю… — она прильнула к нему и разрыдалась. Тяжело вздохнув, он тыльной стороной ладони стер слезы с ее щек:
— Прекрати. Ты же знаешь, я не люблю, когда ты плачешь.
Она послушно кивнула, стараясь не очень сильно шмыгать носом, нижняя губа подрагивала от сдерживаемых рыданий. Филипп натянуто улыбнулся:
— Ну, ну, хватит, ты же знаешь, что меня раздражает эта прихлебалка, которая пользуясь тем, что удовлетворяла твоего отца, теперь постоянно околачивается в замке, пользуясь благосклонностью твоего брата.
— Но Дес…
— Десмонд будет благоволить к любому, кого ненавидела твоя мать!
Мне хорошо было заметно, как он пытается совладать с собой.
— Агнес, послушай меня, — Филипп взял девушку за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза, — тебе придется выбрать или Десмонд или я. Он никогда не согласиться, чтобы мы были вместе.
— Да, я знаю, — пролепетала она, — но…
Его глаза горели фанатичным синим огнем, он развернул девушку к себе:
— Десмонд так ненавидит тебя, что готов воевать, лишь бы мы не были вместе. Он никогда не позволит тебе выйти замуж! Ведь по законам пиктов именно ты — наследница всего! Твоя мать была дочерью вождя! Неужели ты не будешь бороться за то, что принадлежит тебе по праву?
— Я знаю, — ее голос был наполнен горечью, она нервно обрывала листья с ближайшей ветки, не обращая внимания на колючки, — Но я ничего не могу сделать… Я здесь одна… Он подчинил себе всех, даже Алана…
— Ты не одна, мы вместе — он притянул ее к себе и быстро поцеловал. Она пылко ответила ему, сминая кусты они, словно в танце, прошли к дальней стене. Зелень листвы скрывала от меня происходящее, но звуки не оставляли сомнений. Раздался короткий, похожий на вздох, вскрик Агнес. Я сидела, закрыв глаза и прикрыв руками уши. Я уже тысячу раз пожалела, что вовремя не ушла, с каждой минутой ситуация становилась все более щекотливой. Раздался протяжный стон Филиппа и наступила тишина, прерываемая лишь учащенным дыханием, которое дополнилось шорохом поправляемой одежды.
— Мне пора, иначе меня хватятся.
Филипп в ответ только промычал «угу». Растрепанная и слегка порозовевшая, Агнесс показалась на тропинке, Филипп шел за ней следом. Его глаза были полуприкрыты, точно у кота, нежившегося на солнце. Девушка с собачьей преданностью поглядывала на его лицо, словно боясь, что он уйдет. Такое обожание ему явно льстило. Он запечатлел последний короткий поцелуй на ее губах:
— Всего две луны, — прошептал он и, разомкнув объятия, быстро ушел, не оглядываясь. Агнесс смотрела ему вслед, пока он не исчез за дверью. Затем она опустилась на землю, плечи ее затряслись от рыданий.
Я смогла выползти из своего укрытия лишь минут через пятнадцать после ухода Агнесс. Все тело затекло, и теперь болезненно покалывало, будто маленькими иголками.
Мысли в голове окончательно перемешались, виски раскалывались от боли. Замок, таинственный герцог, а теперь и это… я прислонилась лбом к стене. Каменная прохлада плавно растеклась по лбу, остужая разгоряченную голову. Ощущение было сродни тому, когда упал в кучу навоза. В довершение всего, там, в кустах, я открыла глаза, и теперь белоснежный зад Филипа постоянно всплывал в памяти. Слишком белый, поросший редкими рыжеватыми волосками, с жирком по бокам… это было омерзительно. Я не знала, смогу ли я теперь спокойно смотреть на Филиппа.
Коридоры замка были сумрачны и прохладны. Я замерзла в саду, поэтому старалась идти настолько быстро, насколько позволяли мои юбки, постоянно обвивавшиеся вокруг щиколоток. Последние несколько лет я практически не носила юбки, предпочитая джинсы или же брючные костюмы. Теперь, по закону компенсации, на мне было надето сразу несколько. Усталая и замерзшая, я зашла в главный зал. Служанки, обсуждая утренние новости, лениво скоблили столы. Мальчик лет семи, сам весь в золе, чистил очаг. На меня никто не обратил особого внимания, к тому же в зале было холодно, до дрожи. Тяжело вздохнув, я просто прошла за одной из служанок, которая уносила грязную посуду и оказалась на кухне замка.
Это было небольшое помещение, или же оно казалось таковым, заполненное котелками, посудой и прочей утварью. Огромный очаг был сложен прямо в центре помещения, сейчас над ним висел котел, в котором что-то бурлило. У стены — очаг чуть поменьше, на котором на вертеле жарилось сразу несколько кур, в закрытой печи выпекался хлеб. Во всем помещении царило божественное тепло. Я скорее поняла, чем почувствовала, что мой нос слегка краснеет и обретает былую чувствительность. Невысокая полная женщина с золотистыми волосами, уложенными вокруг головы в две косы, с удивлением посмотрела на меня:
— Чем могу служить, миледи?
— Простите… — я замешкалась, не зная как к ней обращаться.
— Я — Берта, хранительница замка
— Хранительница замка?
— Да, я ведаю всем, что происходит в замке и докладываю хозяйке замка или хозяину.
— Тогда вы ведаете, где можно взять еды перекусить, а то я пропустила обед.
