— И что из этого?
— Совершенно ничего… если не знать, что не далее как пару оборотов луны назад, в одной из частей Британии было восстание… оно было подавлено, но кое-кто сумел ускользнуть от карающей когорты римлян. За их головы была назначена хорошая награда. Говорят, среди них было несколько женщин.
— Зачем вы мне об этом рассказываете?
— Просто так, — он выпустил из рук мое платье и практически неуловимым движением поднялся на ноги, я не успела обернуться, как его руки легли мне на плечи. Он стоял за моей спиной так близко, что я чувствовала тепло его тела. Герцог склонился ко мне и прошептал в ухо:
— Поверьте, мне все равно, сколько стоит ваша голова, но если вы начнете подбивать моих людей примкнуть к вам, я лично свяжу вас и отправлю прямиком в Рим!
— Странно слышать это от человека, лично отрубившего крылья римскому орлу, — сухо заметила я, и, воспользовавшись заминкой, выскользнула из его рук. Я повернулась к нему лицом. Прищурив глаза, он пристально смотрел на меня. С минуту мы стояли друг напротив друга, буравя друг друга взглядом. Наконец, я развернулась и пошла прочь. Он не пытался остановить меня.
Будто вихрь я пронеслась по замку, и остановилась, лишь захлопнув дверь своей комнаты. Кровь гудела у меня в ушах, сердце готово было выскочить из груди. Герцог был опасен и непредсказуем. Его способности вывести меня из себя мог позавидовать весь наш коммерческий отдел во главе с Геркой. При воспоминаниях о прежней жизни гнев прошел. И меня вновь охватило отчаяние. Мне безумно хотелось попасть обратно, но путь в бухту в связи с запретом герцога мне был заказан. Я не уверена, что смогла бы добраться туда пешком. Конечно, можно было бы сказать, что лошадь для Атли, но так подставлять паренька, да и самого Бринна мне не хотелось. Кстати, надо было что-то придумать и с самим Атли, я же обещала ему помочь справиться с его проблемой. Может, стоило попросить Алана? Или же сразу поговорить с герцогом, вдруг он переменит свое решение? Тихий стук вывел меня из задумчивости. Открыв дверь, я увидела лежащую за порогом розу. Ту самую, которой я любовалась днем. В коридоре никого не было. Подняв цветок, я невольно поднесла его к лицу, вдыхая аромат. Без запаха моря и дождя он показался мне слишком приторным. Я не любила срезанные розы — они почему-то напоминали мне о смерти. Но кто принес мне цветок? Мне с трудом верилось, что это герцог. Десмонд вошел бы в комнату, держа розу в руках, и попутно задав пару-тройку интересующих его вопросов. Я вновь ощутила его руки изящные, тонкие пальцы с неожиданной силой сжимают мои плечи, тепло дыхания обжигает кожу, и тряхнула головой, прогоняя наваждение. И вообще, почему вдруг я опять думаю о нем? Неужели действительно зов крови? Я задумчиво потерла тонкий серебристый шрам на запястье. Мне показалось, что под кожей вновь заплясали серебристые искры. В свете последних событий, я даже готова была поверить и в колдовство и в силу заклятий. Но меня абсолютно не тянуло к герцогу. В своей жизни я прожила уже достаточно, чтобы распознать у себя первые признаки надвигающейся влюбленности. Сейчас у меня не было ни одного. Десмонд вызывал у меня целую бурю чувств, самым ощутимым из которых была злость. Больше всего на свете мне бы хотелось опять очутиться в своем мире, и забыть оркнейского герцога, как кошмарный сон.
Я вновь задумалась о своей основной проблеме. Пока что выбраться из замка не представлялось мне возможным. Вряд ли кто-то из обитателей замка поверит мне и поможет, что же касается того, чтобы попасть к морю одной… Я с сомнением посмотрела на часовых на стенах: с приездом герцога караулы были усилены и постоянно проверялись вездесущим Гаретом. Я бы не удивилась, если бы узнала, что и за мной следили. Иначе, как бы герцог узнал, что я одна в саду. Мои раздумья прервала Бетани, которая пришла, чтобы переодеть меня к ужину: ожидался праздник по случаю возвращения герцога.
Первой моей мыслью было отказаться и гордо есть в одиночестве, но тогда я могла вообще остаться без ужина. С другой стороны, если я буду более покладистой, я скорее усыплю бдительность герцога, и смогу поспать в заветную лагуну. Послушно позволила ей одеть меня в платье и замысловато вплести ленту в волосы, после чего она убежала, чтобы переодеться самой. Из ее болтовни, пока она меня одевала, я поняла, что этим пиром открывается целая череда празднеств, которые закончатся в день летнего солнцестояния. Я искренне надеялась, что исчезну из замка гораздо раньше. Не дожидаясь официального приглашения, я решила спуститься вниз. Вивиан, шелестя винно-красным шелком своего платья, выскользнула из темноты коридора и подхватила меня под руку:
— Не торопись, еще не все собрались. Тебе же не хочется толкаться среди оруженосцев и рыцарей.
Я послушно кивнула и замедлила шаг. Коридоры сегодня были ярко освещены факелами, оранжевые блики которых отражались от отполированных плит пола. То тут, то там нас обгоняли нарядные люди, в которых с трудом можно было узнать слуг, скобливших сегодня эти полы.
— Первый пир праздник лета! — в голосе Вивиан я различила тоску. Я бросила на нее быстрый взгляд. Она улыбнулась, будто ничего не случилось. Мы достигли галереи как раз в тот момент, когда там стали рассаживаться музыканты. Знахарка довольно кивнула:
— Пора, Десмонд вот-вот появится.
Спустившись с лестницы, я намеревалась пройтись по залу, но Вивиан удержала меня за руку:
— Останься здесь.
Пришлось ограничиться кивками знакомым. Алана нигде не было видно, Филипп из вежливости хотел подойти ко мне, но при виде Вивиан явно передумал, Бринн небрежно помахал мне рукой, его внимание было сосредоточено на огромной туше вепря, целиком жарившегося на вертеле в камине. Таллорк скупо кивнул мне, все еще сожалея о своей откровенности. Несколько рыцарей, которых я знала лишь в лицо, почтительно поклонились мне, остальные с интересом посматривали меня. Атли вместе с приятелями стоял почти у дверей, явно обмениваясь друг с другом дерзкими мнениями по поводу каждой проходившей мимо девушки. Девушки, до которых долетали эти комментарии, в основном в ответ глупо хихикали и делали вид, что смущались.
Мне порядком наскучило стоять под лестницей, когда протрубили рога и на площадке лестницы во всем своем великолепии возник хозяин вечера — герцог Оркнейский в окружении своей свиты. Сейчас он представлял собой величественное зрелище: высокий, стройный, в зеленой бархатной тунике, на которой золотом был вышит дракон, точащий когти о меч, такой же дракон украшал каждую пластину его золотого пояса. Пепельные кудри были прижаты к голове золотым обручем с изумрудами. По правую руку от него шел Алан, облаченный в такую же тунику. За левым плечом герцога возвышался Гарет с лохматой бородой и в зеленом бархате, напоминая не то тролля, не то замшелый дуб. Агнес с недовольно-капризным видом шла чуть позади, подметая пол шлейфом своего изумрудно-зеленого бархатного платья. Два личных оруженосца герцога в праздничных гербовых туниках замыкали шествие. Под несмолкающие приветственные крики людей в зале, герцог со своей свитой прошествовали к столу, стоящему на возвышении. Мальчик-виночерпий торжественно подал герцогу огромный золотой кубок, украшенный изумрудами. Герцог повернулся лицом к толпе:
