— Да ради всех богов! — рявкнул герцог, не выдержав, после очередной попытки стражников, — Оставьте эту свинью в покое!
Гарет склонился к нему, пытаясь возразить, но герцог только раздраженно мотнул головой, седовласый воин тяжело вздохнул, признавая свое поражение.
— Следующий! — молодой оруженосец, мальчишка лет двеннадцати, изначально раздувавшийся от гордости за оказанную ему честь быть глашатаем на сегодняшнем судилище, уже к середине действа сник, а потом еще и охрип, хотя, надо отдать ему должное, старался держаться из последних сил. Перо на его шапочке намокло и теперь грустно свисало на мокрую тунику.
Невысокий мужчина шагнул вперед. Оливковая кожа и темные глаза выдавали в нем уроженца более южных земель.
— Назови свое имя! — потребовал глашатай.
— Аодх… — он вытер подрагивающие руки о край туники и прокашлялся, — Ныне меня зовут Аодх с Южной пустоши.
— Назови свое дело, Аодх с Южной пустоши! — стандартная формулировка уже приелась за сегодняшний день. Мужчина нервно оглянулся и сделал несколько шагов к герцогу:
— Я это… у меня это… дело такое… — еще три шага.
— Так какое? — раздраженно перебил его герцог. Он зло отмахнулся от пажа, который поднес ему кубок с горячим вином, — Говори!
— Я… — Аодх еще раз вытер ладони о тунику, затем сделал еще несколько шагов, — Я это… женился я значится недавно…
— Поздравляю! — терпение герцога явно заканчивалось, — Дальше!
— Я… — виллан отчаянно теребил свой пояс, глаза бегали, избегая встречаться взглядом с герцогом. Внезапно резким, почти неуловимым движением он выбросил спред руку. Тонкий серебристый стилет полетел в сторону герцога.
— Дес! — закричала Вивиан, стоявшая в первом ряду. Гарет рванул вперед, понимая, что не успевает заслонить герцога. Сам Десмонд, уклоняясь от летящего клинка, скользнул в сторону, перекатился по грязи и вскочил, обнажив короткий меч. Стражники кинулись к Аодху, сбили его с ног, крепко связывая руки за спиной. Он не сопротивлялся. Герцог, все еще тяжело дыша, подошел к пленнику. Его пепельные кудри слиплись от воды, лицо и туника были в грязи. Носком сапога он перевернул пленника и выругался по-нормански: глаза Аодха закатились, губы и язык посинели. Он был мертв.
— Яд… наверняка был за щекой, — пробормотал Гарет, подходя к Десмонду, — Ты как? Не зацепило?
— Нет, — герцог с силой провел рукой по лицу, стремясь с грязью стереть и чувство бессилия, — Куда упал кинжал?
— Милорд, — один из оруженосцев проворно склонился.
— Не трогать! — окрик Гарета опоздал. Мальчик выпрямился, с удивлением посмотрел на тонкую струйку крови у себя на руке, сделал несколько шагов и рухнул, как подкошенный. Судорога сотрясала его тело. Кинжал был отравлен. Десмонд с Гаретом одновременно подлетели к нему, но было поздно.
— Вот с тех пор Десмонд и настаивает на охране, особенно в такие дни, — грустно заключил Алан.
— Но кому это было нужно?
— Мы так и не узнали.
— А кому выгодна смерть… — я осеклась, понимая, что только что сказала глупость. Алан рассмеялся:
— Вообще-то мне! Если бы не два момента: первое — я абсолютно не желаю взваливать это все на себя, и второе — моя мать была наложницей, фактически рабыней, к тому же из пиктов.
— И что?
— То, что жители островов, потомки норманов из северных морей никогда не признают над собой сына рабыни. Может начаться война, а мне бы не хотелось, чтобы на островах вновь вспыхнула междоусобица.
— А в тот день где вы были?
— В том то и дело, что я поехал на северные острова.
— И теперь герцог вас подозревает.
— Кто? Дес? — от удивления Алан натянул повод, останавливая коня, мне тоже пришлось притормозить, — Нет, после этого он, конечно, вызвал меня к себе.
Старший брат сидел в библиотеке, пальцами потирая виски. Выглядел он ужасно: впалые щеки, недельная щетина, темные круги под глазами. В такие моменты, глядя на брата, Алан где-то радовался, что все бремя власти досталось Десмонду.
— Алан, — герцог даже не посмотрел на брата, — ты уже в курсе?
— Весь замок только и гудит, что об этом.
Десмонд кивнул, собираясь с силами, и пристально взглянул Алану в глаза:
— Скажи мне, что ты к этому непричастен!
— Что? — Алан опешил. Десмонд подошел к нему вплотную, тревожно всматриваясь в лицо брата:
— Алан, дай мне слово, что ты никогда не желал моей смерти!
— Вообще-то… — Алан слегка опешил, — Когда мне было пять лет, а ты отобрал у меня мой деревянный меч, я подумывал о том, чтобы убить тебя… Но никогда более!
Десмонд с минуту смотрел на него, а затем расхохотался. Черты его лица смягчились:
— Извини, я скоро с ума сойду с этим всем.
— Верю. Именно поэтому я и не хочу быть герцогом. Я не рожден для этого. Ты — сын принцессы…
— Что? — изумилась я, перебивая Алана, — какой принцессы?
— Дочери норвежского коннунга. Это было одно из условий полного владения Оркнейскими островами, которое коннунг поставил отцу: взять в жену одну из его дочерей.
— Это многое объясняет, — пробормотала я, — как там, у классика: «сила крови — великая вещь».
Невдалеке показались дома, незатейливое поселение у воды, и я с удивлением поняла, что это — предвестник того Киркуолла, в который я прилетела. Сейчас это было нечто среднее между деревней и городом. Берег предстал передо мной в своем первозданном виде, пыль дороги, ведущей к замку герцога, сменялась зеленой травой, подступавшей к самому бескрайнему морю. Домики были в основном одноэтажные, некоторые уже покрылись мхом по самую крышу. Дорога плавно уходила между ними в такую же утоптанную и грязную улицу. Чуть поодаль стояла кузница, из которой в обычное время разносился бы стук молота и звон железа, но сейчас из трубы не шел дым, и дверь была закрыта: все обитатели уже ушли на площадь, которая виднелась впереди. Мы подъехали к ней и остановились у длинной коновязи, я с любопытством оглядывалась вокруг. Неподалеку Бринн лично отшагивал вороного герцога. Сама площадь была относительно небольшой, вымощенная камнем, она являла разительный контраст с остальными пыльными дорогами поселения. С одного края был натянут тент в цветах герцогства, под которым на некотором возвышении стоял не то стул, не то примитивный трон: судя по всему, здесь и намечалось судилище. Алан остановил лошадь, спешился и подошел ко мне, чтобы помочь, но я легко соскользнула вниз сама и уже передавала поводья одному из оруженосцев:
— Отпусти подпругу, не расседлывай, отшагай, пить дашь позже.
Мальчишка кивнул. Я с удовольствием зашагала по площади, разминая ноги. Десмонд стоял чуть поодаль, около навеса, в окружении охраны, всем своим видом выражая нетерпение.
