Алекс, молодой паренек, лет восемнадцати, уже ждал меня во дворе, прогуливая в поводу гнедого. Легко подсадив меня в седло, он моментально вскочил на лошадь, стоявшую у коновязи и отправился следом за мной. Я недовольно поджала губы, но спорить не стала, понимая, что это наверняка распоряжение герцога.
Сама ярмарка раскинулась на побережье, над бухтой, где стояли настоящие ладьи викингов. Большие ладьи, носы которых были украшены резными драконами, сейчас наполовину лежали на берегу. А их хозяева отчаянно завлекали покупателей к своим товарам. Я спешилась и привязала гнедого к коновязи, Алек последовал моему примеру. Мы неспешно двинулись к раскинутым на берегу торговым шатрам, вокруг которых уже бурлила жизнь. Гул людских голосов перекрывал шум ветра и крики чаек. Приезжие купцы нахваливали свой товар, покупатели торговались, пару раз мое ухо уловило обрывки споров и ругани. Мужчины рассматривали оружие, крутили его в руках и завистливо цокали языком, молодые девушки засматривались на ткани и украшения, женщины постарше, как правило, с несколькими маленькими ребятишками, цеплявшимися за материнский подол, собрались вокруг палаток с кухонной утварью. Вокруг сновали лоточники, предлагая еду или яркие ленты. Недалеко от палаток бродячие комедианты начинали свое представление.
— Аккуратнее, миледи, предостерёг меня Алекс, — В толпе могут быть воришки, хотя герцог жестоко наказывает тех, кто ворует.
— И как же?
— Им отрубают руку.
Я вздрогнула и с недоверием посмотрела на Алека, полагая, что он шутит, но парен был абсолютно серьезен. Я вспомнила повешенных на площади, и поплотнее запахнулась в плащ, впервые радуясь, что я здесь не одна.
— Куда пойдем? — Алек огляделся, на секунду задержавшись взглядом на оружии. Я неопределенно пожала плечами:
— Хочешь, пойдем, посмотрим мечи…
Радостная улыбка расплылась на его лице, но он тут же тряхнул головой:
— Нет. Мне приказано сопровождать вас, а женщине негоже битый час стоять у палатки. Я потом съезжу.
— Но мне особо ничего не надо… — вяло запротестовала я, — разве что сапоги…
Алек кивнул и уверенно повел меня в почтительно расступающуюся перед нами толпу. Завидев герб герцога на тунике парня, купцы наперебой начали орать, нахваливая свой товар. Алек лишь усмехался и вел меня дальше. Пройдясь по рядам и став обладательницей великолепных сапог, а так же двух пар штанов, дюжины рубашек, двух коротких плащей и удивительно мягкой кожаной куртки, я с чувством выполненного долга, направлялась к коновязи, когда случайно задела высокого светловолосого мужчину.
— Миледи? — Филипп обернулся и вежливо склонил голову. Его холодные голубые глаза смотрели на меня, не моргая, — Какая неожиданность! Решили посетить торжище?
— Доброе утро, — поприветствовала я его, судорожно продумывая пути отступления. Как назло, Алек отстал, приветствуя кого-то из своих многочисленных знакомых, — Вижу, и вы не брезгуете развлечениями народа?
— А, ерунда, — он изящно взмахнул рукой, — Вы здесь одна?
— Нет. С охраной, — я кивнула в сторону спешащего к нам парня.
— Милорд, — Алек по военному коротко кивнул Филлипу, тот не удостоил парня взглядом.
— Вы знаете Брайеда? — Филипп подхватил меня под локоть и повел в сторону толстого невысокого мужчины, с довольным видом поглаживающего свою бороду и выглядевшего так, будто он только что совершил самую удачную сделку в жизни, — Вы сможете найти любую ткань, поторопитесь, пока миледи Агнесс не приехала, она, как правило, она скупает все! И потом весь год поражает нас своими нарядами.
— Это не трудно, — буркнула я. Филипп улыбнулся:
— Советую вам поторопится: она вот-вот появится! — взмахом руки он подозвал купца и что-то шепнул ему на ухо. Брайед заискивающе улыбнулся и приподнял полог палатки, приглашая меня внутрь. Я неохотно зашла. Купец поспешил за мной. В палатке было темно и душно. Брайед почти силой посадил меня на низкий неудобный стул и зажег нещадно чадившие свечи, после чего гордо начал показывать ткани, бросая их передо мной на пол. Разноцветный тяжелый бархат, мягкий, переливающийся шелк, расшитая золотыми нитями парча — я в шоке взирала на все это великолепие, расстилаемое у моих ног. Наконец, поняв, что просто так от торговца мне не отделаться, я наугад ткнула в несколько кусков ткани и вытащила одну золотую монету. Золото вызвало у Брайеда священный трепет. Аккуратно свернув выбранные мной ткани, он щедрой рукою добавил сверху каких-то лент и шнурков и отсыпал мне пригоршню меди и серебра. Выбравшись из палатки, я с наслаждением вдохнула свежий воздух и всучила Алеку достаточно увесистый тюк тканей. Юноша поморщился, но промолчал. Филиппа нигде не было видно. Мы достаточно быстро пробрались к коновязи. Алек с видимым удовольствием освободился от тюков, привязав их к седлам. Я легко вскочила в седло, радуясь покупкам. Гнедой тревожно всхрапнул и недовольно заложил уши.
— Да ладно тебе, — я ободряюще потрепала его по холке и направила в сторону дороги. Конь очень скованно зашагал, постоянно зажимая спину. Алек подъехал ко мне и тоже посмотрел на коня:
— Ощущение, что подхрамывает.
— Нет, — возразила я, но все-таки спешилась и посмотрела, не попал ли камень в копыто, — Нет, все в порядке.
Я вновь села в седло, конь напряг спину.
— Что за ерунда? — удивилась я, направляя коня вперед. Гнедой нехотя сделал несколько шагов и замер, тревожно кося на меня глазом. Алек подъехал ко мне:
— Все в порядке, миледи?
— Не знаю, — я попробовала еще раз. Тот же результат, — Странно. Ощущение, что седло мешает. Я переседлаю!
Я моментально спрыгнула, откинула крыло седла и потянула за подпругу. Хлоп! Кожа порвалась, и ремень свободно повис у меня в руке.
— Вот ведь..! — выругалась я, торопливо распутывая притороченные тюки с ненужными тканями. Алек тоже спешился и подошел ко мне:
— Что случилось?
— Подпруга лопнула, будь она неладна! — я потянула на себя седло и тут же уронила его, ошеломленно глядя на Алека: на спине моей лошади расплывались темные мокрые пятна. Я машинально провела по ним рукой, уже не сомневаясь, что это кровь. Я подошла к седлу и осмотрела его. Первое, что бросилось мне в глаза, был слишком ровный край разорвавшейся подпруги, будто ее разрезали. Я перевела взгляд на парня, он подошел поближе и присвистнул:
— Похоже, кто-то ее подрезал.
— Но зачем?
— Хотел, чтобы вы свернули шею? — высказал предположение Алек.
— Наверное… — я перевернула седло, — Смотри, здесь как будто гвоздь…
Я протянула руку к ярко блестевшей железяке, но парень тут же перехватил меня:
— Миледи, это нельзя делать!
— Почему?
— Там может быть яд!
— Какой яд?
— Я не знаю. В прошлом году мой брат умер от кинжала, который предназначался герцогу, — в его словах сквозила горечь.
