Брох оф Бирсей понравился мне гораздо больше. Это был небольшой остров, отделенный от Мейнленда морем. Со стороны моря скалы были более высокими, отчего казалось, что зеленый остров кренится в сторону Мейнленда. На самой высокой точке стоял белый маяк.
— На остров можно попасть во время отлива, — пояснила Джилл, — Скоро начнется.
Но ждать нам не захотелось. Наскоро перекусив в ближайшей закусочной, мы направились дальше. Всю дорогу Джилл с равным энтузиазмом рассказывала и об истории острова, и о современной экономике, главное для нее было говорить о любимых Островах. Герои исландских саг перемешивались с современными дельцами и мировыми знаменитостями, побывавшими на Оркнейских островах, нефтяная промышленность, сменялась производством самого лучшего в мире виски, которое мы обязательно должны били попробовать после экскурсии. Да, конечно, Джилл проведет нас на завод, и да, попробует, но чуть-чуть…
Наконец машина остановилась, и я явственно услышала свист ветра. Мы вышли, и ветер тут же накинулся на нас. Я с ужасом подумала, как придется потом распутывать волосы, неделю назад я как раз постриглась и теперь мое тщательно уложенное с утра каре было похоже на воронье гнездо. Рядом с кругом весьма прозаически паслись коровы, отчего к запаху воды и вереска примешивался запах навоза.
Камни кольца возвышались невдалеке от дороги, к ним вела деревянная дорога, как ни странно, людей почти не было, за исключением двух мужчин, внимательно осматривающих узорчатый разноцветный мох на одном из камней. Кольцо из огромных камней, похожих на цифру 1, создавало огромный круг, середина которого заросла вереском. Часть камней упала, от других остались лишь воспоминания, но двадцать семь из них были еще вполне крепки. Около них мы вновь встретили тех самых туристов из Англии. Увидев нас, они с преувеличенным интересом стали рассматривать один из камней, от которого откололся целый пласт. Браслет на моей руке тревожно зазвенел под порывом ветра.
Мы спустились в ров к камням, где Джилл, прислонившись спиной к одному из них начала рассказывать легенду о Мерлине, который и перенес эти камни с континента.
— А разве это было не в Стоунхедже? — не сдержалась я.
— Мы считаем, что наш круг древнее, — уклончиво ответила экскурсовод, — Да и вообще, у каждого оркнейца своя легенда: кто-то считает, что этот круг создал Мерлин по приказу Артура, кто-то, что это огромный великан разбросал камни; еще одна легенда: его построила фея Моргана и наложила заклятие, что круг исполняет любое желание по-настоящему влюбленного человека, если он оросит камни свой кровью.
— Мне нравится про великана, как представлю, что идет этакая туша и размахивает руками, — Герка неуклюже взмахнув руками, не удержался и рухнул в траву у подножия камня, — Черт!
Мы с Джилл подбежали к нему, он уже поднялся, рассматривая ладонь, с которой капала кровь. Наверное при падении, он задел утренний порез, и теперь рана вновь открылась.
— Руку вверх подними, — посоветовала я, скептически смотря как капли стекают по запястью к подножию камня. Герка послушно задрал руку вверх, кровь заструилась по руке.
— Как сильно течет! — забеспокоилась Джилл, — Наверное, нужно поехать в больницу?
— Все в порядке, — Герка с какой-то явной неприязнью посмотрел на струйку крови, стекавшую на рукав.
— Зажми пальцем порез, — посоветовала я, — Джилл абсолютно права, вам лучше сьездить в больницу, а потом вернетесь за мной, я пока здесь поброжу…
— Но… — Джилл растерялась.
— Айринс, ты уверена?
— Конечно, — я перешла на русский, — Давай, а то я не поняла, почему ты так настаивал на этой экскурсии. В машине не забывай стиснув зубы уверять, что все в порядке.
Герка изумленно-счастливо посмотрел на меня и покачал головой:
— Ну спасибо!
— Ну пожалуйста, — я помахала им рукой, — Только про меня не забудьте!
— Ты что!
— Пора ехать, кровь все не останавливается, — я перешла на английский.
— Да, да, — Джилл заспешила к машине.
— Не скучай без нас! — Герка подмигнул, и помахал в ответ. — Найди себе настоящего английского аристократа, например герцога!
Капли крови, сорвавшись с руки упали на камни, солнечные лучи отразились от них, окрашиваясь в кроваво-красный цвет… двое туристов, которые вот уже минуты полторы прислушивались к нашему разговору переглянулись. Их лица начали меняться, словно были сделаны из мягкой глины. Морщины разгладились, глаза стали огромными, словно на иконах в древней церкви. Их взгляд излучал арктический холод. Я лишь успела поразится необыкновенной красоте их лиц, когда один из них пожал плечами и кивнул… Тьма окутала меня. Я куда-то летела, постоянно ударяясь о камни, кружилась в потоках ветра и падала вниз. Затем наступила тишина… и ветер…
Шум ветра, гул моря и холод, дикий холод. Он разливается по телу, заковывая все члены. От холода перехватывает дыхание. Тысячами иголок он впивается в кожу. Тяжелый сон накрывает будто ватное одеяло. Хочется заснуть и не просыпаться никогда…В полудрему сознания прорываются голоса:
— Смотрите, человек!
— Наверное, выбросило с волной. Вместе с сундуками…
— Это женщина.
— Жалко, красивая…
— О, может её того?
— Оставь, успеть бы до прилива.
— Идиоты, она без сознания!
— Это как?
— Живая значит!
— Так в чем проблема, исправим!
— Герцог… Бежим!!!
В шум волн вмешиваются другие звуки: предсмертный хрип, топот конских копыт, звон стали и совершенно другие голоса: уверенные, будто эти люди здесь хозяева:
— Милорд? Здесь женщина, она без сознания.
— Свен, скачи к Вивиан, при везешь ее в Бронсей, — обладатель этого голоса явно привык к беспрекословному подчинению, — Талорк, Олав, грузите сундуки, я возьму девушку.
— Успеть бы до прилива!
— С божьей помощью успеем.
— А с этими что?
— Повесить.
Вновь полет, только на этот раз очень короткий и стремительный. И тишина…
Я открыла глаза, и еще несколько мгновений лежала, наслаждаясь тем, что тепло растекается по моему телу. Где-то вдалеке надрывался ветер. Голова все еще кружилась, перед глазами плясами огненные блики. Первое, на что бросилась в глаза, был балдахин: тяжелые бархатными голубые занавеси, расшитые золотыми нитками и порядочно впитавшие в себя пыль. Сама кровать была из темного дерева, с резными столбиками, по которым разбегалась паутинка маленьких трещин. Резьба была чуднАя, не то морские коньки, не то какие-то креветки, на одном столбе я заметила муравьеда. Что муравьед делал в компании креветок, было не понятно. В изголовье кровати был вырезан герб: дракон, очень похожий (наверное, даже родственник) муравьеда со столба, стоял на задних лапах, словно кот, точа когти о меч.
