— Прошу, миледи.
— Зачем? — не поняла я. Мужчина тяжело вздохнул и зашел в комнату, плотно закрывая дверь. Затем он повернулся ко мне и одарил мрачным взглядом:
— Потому что теперь вы — герцогиня Оркнейская и ваше место здесь, в комнате мужа.
— Что?!!! — взвизгнула я. Гарет недоуменно посмотрел на меня:
— Ты что, не знала наш обряд?
Я покачала головой.
— Тогда зачем ты взяла ключи от замка?
— Я… он… — я потерла виски, пытаясь собраться с мыслями, — он просил меня помочь…
Гарет издевательски расхохотался.
— Ну, малыш, — он смахнул выступившие от смеха слезы, — Узнаю школу старого коннунга! Старик интриган еще тот, и вижу, что он очень хорошо обучил мальчишку! Что ж, миледи, позвольте поздравить вас первым!
Меня охватила леденящая ярость.
— Я рада, что доставила вам несколько радостных минут. Теперь, может быть, вы посвятите меня в обычаи этого края света!
— Полегче, девочка! Что тебе еще не понятно?
— Все заключается в том, чтобы принять ключи? Никакого э… жреца, слов «пока смерть не разлучит вас», белого покрывала на голову?
— Ну… вечером будет пир… а утром все придут удостовериться, что вы вместе провели ночь на брачном ложе.
— Никого не смутит, что я не девственница?
— Герцога же не смущает.
Это уже походило на форменное издевательство, и я расхохоталась. Я смеялась до тех пор, пока не начала всхлипывать.
— Эй, — Гарет запоздало сообразил, что у меня истерика. Не придумав ничего лучше, он протянул мне свою флягу:
— Вот, выпей, тебе сразу станет легче.
Я схватила ее и сделала несколько больших глотков. Вроде действительно полегчало. Во всяком случае, смеяться я перестала. Тепло приятной волной растекалось по телу.
— И, — я почувствовала, как язык слегка заплетается, — Что я ему должна подарить?
— Не знаю, но уверяю, что вам не о чем беспокоится, Десмонд все устроит.
— А если я откажусь?
— Послушайте, — жестко сказал Гарет, — Я не одобряю это, но это — единственный шанс для герцога выйти из этой передряги живым и невредимым, а поскольку он попал в нее из-за вас, и из-за ваших капризов, то если вы хоть что-то сделаете не так, живой вы из этого замка не выйдете! Все понятно?
Я нервно сглотнула и кивнула головой. От алкоголя на голодный желудок голова кружилась. Я почувствовала, что у меня подкашиваются ноги. Я ухватилась за изножье кровати и с ненавистью посмотрела на нее. Гарет усмехнулся:
— По-моему вы там уже были!
Я холодно посмотрела на него и отвернулась. Вернее попыталась это сделать, но запуталась в юбках и ногах. Воин хмыкнул и подхватил меня под руки. Заботливо поддерживая за локоть, он довел меня до стула, стоящего у камина и отвернулся к очагу, разжигая огонь. Затем встал, все так же учтиво поклонился и вышел, оставив меня одну. Я сидела и смотрела на то, как разгорается пламя. Один за другим его лепестки поднимались над темными пластами торфа и тонких веток. Дверь иногда поскрипывала, то выпуская, то впуская кого-то. Краем сознания я уловила тяжелые шаги и кряхтение, затем глухой стук — принесли мои сундуки. Затем еще шаги. Дверь с глухим стуком распахнулась.
— … милорд! — услышала я. Десмонд зашел в комнату. Я попыталась гордо встать, чтобы встретить его лицом к лицу, но тело не слушалось. Комната опасно кренилась то вправо, то влево. Со всей силой я схватилась за стул, но он пошатнулся вместе со мной.
— Айрин! — Десмонд еле успел подхватить меня. Стул с оглушительным грохотом рухнул за нами, — Боги, когда ты успела напиться?
— Ттвой Гарет дал… сказал, что это… это ппоможет! — я изобразила попытку вырваться, но он крепко держал меня, — От-тпусти!
— Ты упадешь, — он устало потер лоб и тяжело вздохнул, подхватывая меня на руки и неся к кровати. Мгновенно протрезвев, я забилась в его руках:
— Немедленно отпусти меня!
Я выдиралась так, что он поневоле разжал руки, выскользнув, я отскочила в самый дальний угол комнаты. Он удивленно смотрел на меня:
— Что с тобой?
Я затравленно посмотрела на него, намереваясь дорого продать свою честь. Хотя… продавать было уже нечего. Я обреченно опустилась на пол, слезы вновь хлынули из глаз.
— Айрин! — Десмонд растерянно сел рядом со мной. Чуть поколебался, а затем решительно обнял за плечи, прижимая к себе.
— Как ты мог! Ты так просил верить тебе, а сам! — я почувствовала, как он замер.
— Извини, если разочаровал тебя, — наконец выдавил он, я шмыгнула носом и посмотрела на него сквозь слипшиеся от слез ресницы. Он сидел рядом со мной на полу, с абсолютно каменным выражением лица, глаза прищурены, губы крепко сжаты. Мой желудок внезапно заурчал от голода. Десмонд нахмурился:
— Когда ты ела в последний раз?
— Наверное… — я попыталась вспомнить, и неуверенно предположила, — на пиру?
Он вновь тяжело вздохнул, как-то обреченно потер лоб и решительно встал, отстраняя меня. Я поняла, что сейчас он уйдет, и я вновь останусь одна.
— Нет, — я вцепилась в его руку, — Не уходи, пожалуйста!
Он улыбнулся, с какой-то непонятной нежностью смотря на меня:
— Я всего лишь распоряжусь принести нам еду.
Я разжала руки, выпуская скомканную ткань его рукава:
— Я выгляжу полной дурой?
— Да, — честно сказал он, пересекая комнату и отдавая распоряжения стражникам, которые стояли за дверью. Затем он вновь повернулся ко мне:
— Не хочу настаивать, но на кровати будет гораздо удобнее, и главное — мягче.
— А мы не будем… — я покраснела. Он усмехнулся, совершенно правильно истолковав мои мысли:
— По крайней мере, не сейчас: после сегодняшних событий у меня ужасно болит голова.
Я виновато посмотрела на него, только сейчас заметив морщину на лбу. И все это время он выслушивал людей Магнуса, потом отдавал распоряжения Гарету, а после еще терпеливо утешал меня.
— Тяжело пришлось?
— Тепимо, — коротко бросил он, с видимым наслаждением вытягиваясь поперек кровати. Я для приличия еще пару раз шмыгнула носом и попыталась встать. Удалось с трудом. Ног оказалось всего две, а вот юбок явно больше трех. Восстановив равновесие, я оттолкнулась от стены, стараясь идти прямо. Десмонд, приподняв голову, с интересом наблюдал за моими манипуляциями. Разозлившись, я выпрямила спину, четко чеканя шаг, прошла остаток пути и присела на край постели. Герцог уважительно посмотрел на меня. Я довольно хмыкнула и прислонилась лбом к прохладному столбику, на котором должен был крепиться пышный балдахин. Десмонд вновь закрыл глаза и едва слышно застонал. Я повернулась:
