— Привет, дорогая! — он спрыгнул с коня и сжал меня в крепких объятиях, — Я только с ладьи, и сразу к тебе.
— Я рада тебя видеть, — я поцеловала его в щеку, не веря ни единому его слову: наверняка мальчишка заехал в замок, отчитался перед отцом и только тогда помчался ко мне, предварительно переодевшись в лучшие наряды, — Заходи.
Он вихрем ворвался в комнату, на ходу рассказывая мне все последние новости, снабжая их собственными, весьма остроумными комментариями. Я попыталась скрыть улыбку, но он все равно заметил:
— Что?
— Ты очень похож на своего деда.
Он скептически посмотрел на меня:
— Да? Что-то я такого за ним не помню.
— Ты просто не любишь вставать по утрам. Как отец?
— Он-то меня и прислал, говорит, зима будет очень холодной, просит тебя хоть на зиму переехать в замок.
Я покачала головой: мой старший сын всегда очень беспокоился, как я переживу зиму в этом старом домике.
— Ты же знаешь, что я не поеду.
— Послушай, я знаю, что ты очень любила деда…
— Люблю, — поправила я. Он вопросительно посмотрел на меня:
— Все еще живешь воспоминаниями?
Я пожала плечами:
— У меня же больше ничего не осталось.
— А мы?
Я улыбнулась и взъерошила ему волосы:
— Как-то твой дед сказал, что старики не должны мешать молодым своими воспоминаниями и нотациями.
— Да, он любил это повторять. Сколько лет прошло?
— Ровно три. Сегодня — годовщина.
— И ты, как всегда молча поднимешь бокал с вином, немного плеснув в очаг, чтобы задобрить богов?
— Уже, — я кивком указала на кубок, стоявший на столе.
— Да, все по-прежнему, — он развалился лавке, опершись спиной на стену, — Боги, как приятно оказаться дома.
Он подошел к окну, пытаясь разглядеть лес через мутную пленку. Я задумчиво посмотрела на него. У Дерека было весьма простое отношение к жизни, немного с юмором, немного отстраненное, он помнил лишь счастливые моменты, как когда-то, очень давно умел помнить лишь Алан. Алан, чьи дети воцарились на северных островах. Мы виделись с ним последний раз три года назад, перед ладьей, увозившей в последний путь его брата.
Я задумчиво смотрела на Дерека. Среди моих внуков, он был самым любимым. Старший сын моего старшего сына, ныне герцога Оркнейского. Я действительно гордилась всеми своими детьми. Трое сыновей, пятнадцать внуков. Десмонд бы очень гордился ими.
— Ладно, я приеду дня через три, — он вывел меня из воспоминаний, — Йорунн тоже хотела приехать, сегодня она выезжала вороного.
Я улыбнулась, вспомнив свою младшую внучку, сестру Дерека, она больше всех походила на меня, особенно своей любовью к лошадям. Ее мать с отчаянием смотрела, как она бесстрашно скачет верхом на самых норовистых лошадях, моля всех богов, чтобы девочка не сломала себе шею. Атли всегда следил за ней, теперь он царствовал в конюшнях замка, взамен давно умершего Бринна.
— Хорошо, — кивнула я, Дереку- Я буду ждать.
Я проводила его. И затем, стоя на крыльце, еще долго смотрела вслед, по-матерински любуясь его осанкой в седле. Он уже исчез из виду, как вдруг что-то заставило меня посмотреть на соседний холм.
Из лесу по нему спускались три всадника. И если в первых двух я могла еще сомневаться, то третьего, на вороном коне, я узнала наверняка. Ноги почему-то подогнулись, дыхание перехватило, сердце ухнуло куда-то, а потом забилось сильно-сильно, заставляя грудь вздыматься от волнения. Внезапно мир предательски задрожал соленой влагой слез. Всадники подъехали к дому. Один из них спрыгнул с лошади и подошел ко мне. Как зачарованная, я смотрела ему в лицо, снова и снова воскрешая такие знакомые резкие черты лица, по-военному коротко стриженные пепельные кудри, темно-серые глаза, в омуте которых всегда так сладостно тонуть. Внезапно я вскрикнула, закрывая лицо руками:
— Не смотри на меня! Не смотри! Я постарела.
Он с силой развел мои руки и заглянул в глаза, привычно читая все мои мысли, а затем поцеловал.
Мы ехали прочь от дома, где на пороге остывало тело старухи, закрывавшей лицо руками. Мы ехали навстречу закату, вместе с двумя спутниками. Они были красивы той, абсолютной красотой, которой красивы лишь ангелы и никогда — смертные.
Они ехали чуть впереди, указывая нам путь. Два ангела, которые позволили нам быть вместе. Два демона, всю жизнь игравшие нашими судьбами. Два пророка, являющиеся по зову и без него. Двое, чьи имена Жизнь и Смерть. Легкая скука паволокой набегала на их безупречные лица. Тонкие пальцы небрежно сжимали кожаные поводья. Из кармана камзола одного из них торчала потрепанная колода карт. В какой-то момент всадники приотстали от нас, не желая вслушиваться в разговор двух сердец, а потом и вовсе скрылись из виду. Круг замкнулся. Желание сбылось.
И им опять было скучно.
КОНЕЦ
