Начиная с Бобруйска, мы следовали не трактом, а небольшой дорогой, по которой мы, однако, передвигались не менее быстро. Мы миновали довольно большой город Слуцк, местечко Романев, город Несвиж, который еще сохранял следы произошедшей здесь жаркой битвы русских с австрийцами и поляками, Слоним, также значительный город, приятный Изабелин, Гродек и 16 февраля прибыли в Белосток, проделав до него из Бобруйска за 13 дней дистанцию в 355 верст, или 102 немецких часа. Почти везде, за немногими исключениями, нас принимали любезно, хотя бесплатного довольствия нигде не было. Погода была холодной, но сносной, санный путь, как правило, хороший. Пейзаж носил повсюду северный характер. Некоторые местности были покрыты лесами, другие настолько обезлесенные, что жителям приходилось для отопления и приготовления пищи пользоваться соломой. Нигде природа не обнаруживала ландшафта, какой находишь в Германии, местность сплошь была очень монотонной. Даже долины, в которых текут ручьи и реки, кажутся одинаковыми — иными словами, скучными.
В Белостоке, к нашей вящей радости, мы встретили вюртембергского майора фон Зейботена, назначенного принимать от российских властей возвращающихся вюртембержцев, и кригс-комиссара Руоффа, который должен был снабдить их деньгами. Лишь с этих пор мы могли видеть в себе снова свободных людей. Из месячного содержания, которое каждый из нас получил авансом, и денег, которые мы дополнительно заняли у Руоффа, мы приобрели самую необходимую одежду. А большая часть оставшегося была потрачена на блюда, которых мы давно были лишены, на хорошую еду и порядочные напитки.
Здесь я получил от полкового врача Поммера лекарство, которое наконец полностью избавило меня от столь длительного недуга — диареи. Майор фон Зейботен сказал мне, что король поручил ему собрать обо мне сведения, так как до Вюртемберга дошли слухи, согласно которым я якобы поступил на службу в Немецкий легион, что он был рад опровержению этих слухов с моим появлением здесь и вскоре пошлет известие об этом в Штутгарт. И что я, кстати, после моего пленения приписан к 5-му кавалерийскому полку
.
Наше пребывание в Белостоке продолжалось восемь дней, которых было довольно, чтобы мы несколько отдохнули от предыдущих тягот, но недостаточно, чтобы получить больше, нежели слабое подкрепление для предстоящих трудностей.
У города приятное местоположение, частью хорошо выстроенные дома, которые обязаны своим появлением эпохе прусского господства. Трактиры можно считать неплохими; с ними мы, конечно, познакомились самым детальным образом, тогда как до остальной жизни и деятельности нам не было дела.
Майор фон Зейботен предписал нам маршрут, которого мы должны были придерживаться вплоть до Людвигсбурга. Наше путешествие должно было проходить на подводах, в санях или повозках, везде нам были гарантированы свободный постой и пропитание — установление, которое уже само по себе для солдата приятно, нам же оно было желанно вдвойне, так как при наших скудных средствах мы не видели возможности совершить большую часть долгого пути иначе как побираясь. О дневках, конечно, речь уже не шла — напротив, король выразил желание, чтобы мы по возможности ускорили наше возвращение домой. Желания всех нас совпадали с этим приказом, и если мы проводили больше одной ночи в одном и том же месте, вина в этом была не наша. Между тем легко можно было предположить, что наше путешествие, пока мы не достигнем немецкой границы, будет не столь скорым и встретит препятствия в нелюбезности российских комендантов, а также в злонамеренности жителей герцогства Варшавского, которые видели теперь в союзниках России своих врагов.
Предписанный нам маршрут проходил большей частью по тем же дорогам, которыми я следовал ранее, будучи пленным или при возвращении из кампании 1812 года, поэтому я воздержусь от повторения уже известных вещей и ограничусь преимущественно рассказом о более или менее интересных событиях во время путешествия.
После того как в Белостоке к нам присоединились полковник фон Зеегер
и капитан фон Зоннтаг
, 24 февраля под командой первого мы выехали из этого города по дороге на Плоцк. В тот же день мы были в Тыкочине, первом городе в герцогстве Варшавском, а в последующие 4 дня проехав через Ломжу, Остроленку и Пултуск, 28-го без особых приключений по пути прибыли в Плоцк. Здесь за недостатком подвод мы отдыхали, а 2 марта перебрались через Вислу у Гумина. По пути Бутч и я на наших скверных лошадях и потому, что наш извозчик не знал дороги, потеряли своих спутников, и лишь 3 марта, после того, как мы проехали очертя голову две станции в ускоренном темпе на почтовых лошадях, нам удалось догнать их в Калише. Когда же мы подъехали к заставе этого города, караульный офицер задержал нас, объявив чуть ли не беглыми французскими пленными, и отвел в караульню, где нас осыпали оскорблениями. После долгих препирательств нас наконец отвели под охраной к коменданту города, и после краткого допроса он нас отпустил. Следствием этого неприятного случая было то, что в позднюю ночную пору мы уже не могли получить квартиру на постой, а должны были искать кров в заведении. По счастью, мы попали в Hotel de Pologne, владелец которого, господин Вёльфель, был родом из Штутгарта. Он не только любезно принял нас, но и трактовал нас при выставлении счета как своих земляков. На следующий день нас определили на постой к любезному человеку по имени Майер, где я после долгого времени впервые почивал на перине. Перед нашим отъездом далее 5 марта г-н Вёльфель еще угостил всех глинтвейном и прочими изысканными напитками.
За Острово уже всех путешествующих угораздило, как ранее капитана фон Бутча и меня, сбиться с пути и попасть в деревню, где стояли русские пехотинцы, впавшие в то же заблуждение, что и караульный офицер на заставе в Калише. Так как эти люди ничего не хотели слушать и уж тем более после того, как полковник фон Зеегер обошелся с ними очень резко, нас по нашему требованию, наконец, под усиленным конвоем и со множеством издевательств и оскорблений потащили в Пшигодице — красивое поместье, принадлежащее князю Радзивиллу, к высшему офицеру. Но мы едва не попали из огня да в полымя. Русский припомнил нам по высшему счету сабельные удары, которые полковник фон Зеегер щедро отвешивал солдатам, и грозил отослать нас обратно в кандалах в Калиш. Наш начальник, однако, столь же живо отвечал на эти угрозы, и мы наконец заключили мир. Причем мы узнали, что солдаты спокойно отпустили бы нас восвояси, если бы мы проявили к ним некоторую щедрость. Теперь же ожесточение солдат против нас достигло такой степени, которая заставляла нас опасаться худшего. Это подвигло русского командующего принять решение собрать своих людей на следующее утро на смотр, чтобы мы между тем смогли продолжить наше путешествие и скрыться от разъяренной солдатни. Мы мирно поужинали с русскими офицерами и провели ночь во дворце. На следующий день мы добрались до силезской границы.
На пути от Белостока до границы Силезии наши дела обстояли так, как мы и предвидели. Русские коменданты в Польше выказывали не более старания поскорее отправить нас дальше, чем это было в самой России. Некоторые не знали и названия Вюртемберга, другие по меньшей мере не имели представления, где он находится. Но все полагали, что это должна быть маленькая страна, ибо они слышали о ней мало или вообще ничего, так что для России союз со столь слабой державой вряд ли представлял большую ценность, а на них едва ли возложат серьезную ответственность, если они не будут способствовать ускоренному продвижению нашей небольшой группы в той мере, как мы того желали. Помимо этого, камнем преткновения для русских всегда было то, что мы раньше сражались против них и присоединились к ним лишь тогда, когда им улыбнулась военная фортуна.
