Однажды мне на глаза попадается увесистый альбом, давненько подаренный редактором в качестве источника вдохновения. В нем изложены истории женщин-путешественниц. На обложке изображена молодая женщина, сидящая верхом на оседланной зебре посреди африканского пейзажа. Судя по стилю, это 1920-е годы. Сердце начинает стучать сильнее. Кто она? Как она могла там оказаться? Стрижка каре, шорты для сафари, гольфы и модная шляпа. Она смотрит прямо, держась за вожжи, словно вот-вот поскачет в саванну. Но ведь зебру невозможно приручить!
Это Оса Джонсон, великолепная и безумная американка. Путешественница. И книга эта полна ночных женщин.
И тогда в родительском доме в Вихти воцаряется горячечное состояние. Я листаю книгу, делаю выписки (их накапливаются многие страницы). Затем начинаю разыскивать перечисленные в списке литературы книги – альбом оказывается не слишком достоверным источником, – таскаю их стопками из библиотеки. Заказываю через Интернет биографии наиболее заинтересовавших меня женщин и штудирую выложенные в Сеть забытые путевые заметки. Иду по следу. Но проходит несколько дней, а потом и недель, пока не прояснится окончательно, с чем имеешь дело. Тема идеальная! Группа образцовых, исторических и вдохновляющих женщин, о которых раньше мне никогда не приходилось слышать. Я отыскала исследовательниц и путешественниц XIX века.
Уточню: группа совершенно обычных женщин среднего возраста. Они, покончив с семейными обязанностями, решили осуществить мечту всей своей жизни и, нарядившись в корсеты и длинные юбки, отправились в одиночку в кругосветное путешествие, тем самым бросая вызов обыденной морали.
Возьмем шотландку Изабеллу Бёрд. Когда читаешь о ней, кажется, будто смотришься в зеркало: старая дева сорока лет. Депрессия, мигрень, бессонница. Навязанные обществом рамки не устраивают. Когда в 1872 году доктор посоветовал ей сменить климат, конечно, предполагая, что пациентка совершит подобающее женщине небольшое путешествие на корабле, к примеру в Брайтон, Изабелла купила билет в Австралию, излечилась, как по мановению волшебной палочки, и решила объехать весь свет. В итоге она в течение тридцати лет объехала все даже самые неоднозначные уголки мира, написала с десяток томов путевых заметок и была первой женщиной принята в качестве члена Королевского географического общества.
Или австрийка Ида Пфайффер. В 1840-х годах, когда ее дети покинули родительское гнездо, она решила в одиночку обогнуть земной шар. В путешествие Ида отправилась в своем внушительном кружевном чепце, экономя буквально на всем. Она написала кучу суперпопулярных путевых заметок. Ей было на тот момент 44 года.
Или британка Мэри Кингсли. Проводив в последний путь родителей, она отправилась в джунгли Западной Африки, где познакомилась с кровожадными африканскими племенами и европейскими торговцами.
* * *
[продолжение рукописного письма]
Дорогие Изабелла, Ида и Мэри – я восхищена! Что за необычайная смелость! Вас не сломили депрессии, головные боли, смерть родителей или неудавшийся брак. Вы решили взяться за то, что вам всегда хотелось – и плевать, что скажут другие! И каково вам пришлось! Вы не имели возможности изучить в Интернете условия размещения в Гималаях или ознакомиться заранее с расписанием прогулок на каноэ в лесах Конго. Вы не могли запастись антибиотиками, энергетическими батончиками, мобильными телефонами с выходом в Интернет. Сопровождающего – даже его вы не хотели. Вы упаковали свои длинные черные юбки, пишущие принадлежности, пару банок консервов и изрядную долю самообладания и отправились в долгий путь, пересаживаясь с парохода на повозку, – путь, длившийся неделями, месяцами, а порой и годами. В дороге вечерами вы, невзирая на усталость, усаживались, чтобы при свечах работать над путевыми заметками или просто писать домой. Затем ваши письма отправлялись в тяжелый и длинный путь домой, где их с нетерпением ждали, чтобы я и все остальные женщины сегодня и в будущем смогли бы прочитать о ваших путешествиях.
Изабелла, Ида и Мэри, вы воплотили идею отрыва пресытившихся жизнью женщин среднего возраста за сто пятьдесят лет до того, как оно вошло в моду. Благодаря вам я совсем скоро предприму попытку выбраться с этого чердака.
Август… дня… Ваша М.
* * *
Я принимаю решение испытать метод Изабеллы Бёрд по лечению депрессии и покупаю два билета на самолет: в сентябре в Киото и в ноябре во Флоренцию. И сразу становится лучше!
Пока я рылась в книгах, мне стало совершенно ясно, что подобная затея – путешествие в одиночку – далеко не всегда являлась для женщин чем-то самим собой разумеющимся. Если только позволяют состояние банковского счета, рабочий график и степень смелости, я могу запросто упаковать сумку и поехать. Но в былые времена женщина так вот просто не могла никуда поехать без спутника либо соответствующего согласия со стороны мужчины. (Известны случаи, когда единственной для женщины возможностью отправиться в поездку было переодеться мужчиной.) В XIX веке стало получше на фоне роста туризма в Европе, но и тогда считалось приличным, если женщина брала с собой подходящее «прикрытие» вроде тетушки постарше. Можно было еще участвовать в организованных групповых турах Томаса Кука – благо такие появились. Британки имели возможность выезжать в одиночку за пределы Европы, ибо империя простиралась на несколько континентов, и даже в самых отдаленных уголках планеты можно было рассчитывать на встречу с соотечественниками, а значит, и на достойное обхождение. Главное – иметь при себе достаточно средств и хорошие рекомендации.
Начиная с 1850-х появляются женщины, которых можно называть путешественницами и исследовательницами. Такого рода занятие в принципе стало модным – земной шар был только в процессе изучения, в неизвестные места отправлялись экспедиции, посредством которых распространялись и колониальные устремления государств. К вернувшимся из путешествий исследователям (мужчинам) относились как к национальным героям, посвященные им газетные статьи и книги раскупались моментально – на этом фоне женщины не могли не заинтересоваться путешествиями. Однако могла ли хоть одна приличная дама оставить свои обязанности и отправиться в одиночку за пределы познанного мира?
Ох уж эти правила приличия! Для европейки XIX века приличие и забота о репутации имели первостепенное значение. Вторым по важности условием было справляться со своими обязанностями, а их хватало с лихвой, коль скоро у женщины имелся супруг, отец или брат. Ей вменялась в обязанность забота о доме и хлопоты по хозяйству, воспитание детей и уход за больными. В случае если она оказывалась не замужем, на ее плечи могли взвалить даже очень дальних родственников. И если ничего подобного не было, скажем, родители женщины умерли или она осталась старой девой, ей все равно приходилось тщательно продумывать саму возможность реализации собственных устремлений. В той степени, насколько она была способна в силу присущего ей чувства вины.
Мне кажется, что этот сложный набор обязанностей и комплексов вины до сих пор никуда не делся из женского сознания. Мне не пришлось воспитывать детей и пока еще ухаживать за родителями, и при этом мне кажется, что всю жизнь до сего момента я руководствовалась неписаными правилами, действуя сообразно «циркуляру» внутреннего послушания и пунктуальности. Я прилежно училась, работала по профессии, стремилась только вперед почти пятнадцать лет, и все это я делала с удовольствием! А потом появилось разочарование. И что, это все? Разве в моей жизни не будет ничего нового? Полагаю, оказавшись в подобной ситуации, многие из моих друзей обзавелись семьями. Мне стало казаться, что я достаточно долго занимаюсь тем, что должно, что я достаточно долго являюсь прилежной, приличной, послушной и разумной. А я не хочу более быть разумной! (Изабелла, Ида и Мэри, узнаете это чувство?!) И поскольку я не могла быть разумной, я – благо есть такая возможность – взяла себе отпуск на несколько месяцев. И уже не вернулась на прежнюю работу. Я решила, что буду писать и путешествовать: придумала сама себе специальность «пишущая путешественница-исследовательница» (какая жуть!), что позволило бы мне заниматься исследованиями, путешествовать и писать столь много, сколько позволят душа и тощий банковский счет. (Ладно, в буквальном смысле стать путешественником и исследователем уже невозможно, ибо все уголки земного шара пройдены вдоль и поперек, но я это дело рассматриваю в качестве некой духовной позиции, как свою персональную миссию, как попытку женщины бальзаковского возраста расширить пределы собственной жизни.) В итоге я продала квартиру, купив вдвое меньшую, избавилась от лишних вещей и расходов, начала подавать на гранты и планировать поездки.
